В Мураново мы ездили в октябре, когда я только приехала в Москву из Китая. погода стояла чудесная: ясное солнышко и золотая листва. до Мураново добирались электричкой, а потом пол часа шли пешком вдоль полей. вообще от усадьбы до станции ходит и автобус, но уж очень редко, а погода была уж очень прогулочная. на автобусе мы ехали назад.
усадьба позиционируется как мемориал Ф. И. Тютчеву, поэтому экспонаты и информационное наполнение посвящено гнезду Тютчевых.
меня же в первую очередь интересовал главный дом, построенный в 1842 году поэтом Евгением Абрамовичем Баратынским
. во-первых, потому что он был приятелем Владимира Одоевского, Евдокии Ростопчиной, Николая Гоголь, Аксаковых - из писем поэта можно заключить, что все они бывали в его имении. во-вторых, потому что совсем рядом (на следующей станции) располагалась усадьба самого Одоевского - Калистово. правда Одоевскими оно было продано к тому моменту, как поблизости поселился Баратынский. да и не осталось ничего от Калистово. но природа, ландшафт, аллеи....
в 1826 году Евгений Абрамович Боратынский женился на старшей дочери Энгельгардтов Анастасии Львовне, поэтому впервые Мураново (тогда усадьбу Эенгельгардов) Боратынский посетил Мураново в 1826 году. с 1828 по 1844 год он с семьей почти каждое лето жил в Мураново. 29 июня 1844 года Боратынский уехал в заграничное путешествие и в Неаполе скоропостижно скончался.
главный усадебный дом (пострадал от пожара), ведется реставрация. внутрь уже пускают с экскурсией. снимать нельзя, но посмотреть есть на что.
вид от Детского домика на Главный корпус
усадебный сад был полон цветов
потомки Тютчева изображали "желтую угрозу", нарядившись в маньчжурские и японские наряды.
в парке много стендов с фотографиями, поэтому можно сравнить вид "до и после".
крылечко главного дома
Детский домик, для сравнения человеческого роста и размеров дома - фото внизу.
информация с сайта музея: При Боратынском на усадьбе существовали две фруктовые оранжереи и ананасовая теплица, а также оранжерея цветочная. В парке сохранилось несколько деревьев, относящихся ко времени Баратынского, в возрасте до 160 лет. Еще во времена Энгельгардтов в Муранове была персиковая оранжерея, перестроенная потом в 1869 г. (до наших дней она не сохранилась.) В персиковую оранжерею можно было пройти по розовой аллее, начинавшейся у северного фасада усадебного дома и продолжавшейся аллеей из плакучих берез. Северный и южный партеры дома украшали прекрасные цветники. На южном балконе, где раньше был зимний сад, стояли кадки с растениями и цветами. Усадебный дом утопал в цветущих кустарниках сирени, жимолости и жасмина.
Евгений Баратынский считался современниками величайшим поэтом России. Его элегии и эпиграммы читались в литературных салонах. Описаниями природы и любовной лирикой восхищались друзья-поэты. По непонятным причинам он был задвинут на задний план, но остается значительной фигурой в русской поэзии ХIХ века.
Детство и юность
Евгений Абрамович Баратынский родился 19 февраля 1800 года в семье отставного генерал-лейтенанта Абрама Андреевича Баратынского и Александры Федоровны, в девичестве Черепановой. Оба супруга принадлежали к высшей знати. Абрам Андреевич состоял в свите , Лейб-гвардии Гренадерского полка. Александра Федоровна получила образование в Смольном институте благородных девиц, служила императрице .
За верную службу братьям Абраму и Богдану император подарил имение Вяжля в Тамбовской губернии, где и родился Евгений, старший сын среди восьми детей. В 1804 году владельцы делят имущество и семья Абрама Андреевича перебирается на окраину Вяжли, где на краю живописного оврага построена новенькая барская усадьба Мара. Там прошло раннее детство поэта. В Маре написана элегия «Запустение», посвященная воспоминаниям.
Воспитателем Евгения с братьями служил итальянец Джьячинто Боргезе, памяти которого незадолго до смерти поэт посвятил стихотворение «Дядьке-итальянцу». В семье говорили на французском языке, и первые письма, посланные мальчиком домой из петербургского пансиона, написаны по-французски. В восемь лет Баратынский начал учить немецкий язык в частном пансионе, в двенадцать – поступил в Пажеский корпус.
В 1810 году внезапно умер отец, семья вернулась в поместье из Петербурга. Подготовку сына к поступлению в престижнейшее заведение Российской империи контролировала мать. Из писем к матери биографы поэта знают о его настроениях той поры. Подросток отличался мрачным строем мыслей, читал философские трактаты, однако готовился к службе в военном флоте.
Планам не суждено было сбыться. Весной 1814 года за плохое прилежание к учебе юношу оставили на второй год. Компания приятелей Евгения посвящала большую часть времени не урокам, а проказам. Самоназванное «Общество мстителей» изводило нелюбимых преподавателей злыми шутками. Забавы закончились плохо – друзья украли у отца одного из мальчишек черепаховую табакерку в золотой оправе вместе с деньгами.
В результате компанию личным распоряжением генерала Закревского исключили из Корпуса за кражу без права поступления в другие учебные заведения. Служить можно было только в чине солдата. Эта история переломила судьбу Баратынского. Он вернулся в поместье, много думал и начал писать стихи.
Брат поэта, Ираклий Абрамович Баратынский, успешно окончивший Пажеский корпус, дослужился до генерал-лейтенанта. Занимал пост губернатора Ярославля, потом Казани, заседал в сенате.
Литература
В 1819 году его творения уже стали публиковаться в журналах. Современники ценили творчество Баратынского за глубину переживаний, трагизм и надрывность. Изящный слог и сплетение словесных кружев, оригинальность стиля хвалили приятели поэта, бывшие первыми критиками.
Антон Дельвиг первым оценил незаурядный талант и напечатал одно стихотворение Баратынского без ведома автора. Восхищались творчеством молодого поэта , Петр Плетнев, Николай Гнедич, .
Ставшие знаменитыми лирические стихотворения и поэму «Эда» Баратынский написал во время службы в Финляндии, где он провел пять лет в чине унтер-офицера. Поэта вдохновляла красота дикой северной природы и прелестная графиня Аграфена Закревская, жена генерал-губернатора Финляндии Арсения Закревского. Природа и эмоции сплетаются воедино в образе потока в стихотворении «Водопад».
Есть несколько интересных фактов о Баратынском, о которых обычно не рассказывают на уроках литературы. Например, о чудовищной безграмотности поэта. В совершенстве владея итальянским, французским и немецким, поэт не владел грамматикой и пунктуацией русского языка. Из знаков препинания признавал лишь запятую. Стихи перед публикацией отдавал на редактуру Дельвигу.
Тот передавал рукопись жене, Софье Михайловне, с просьбой переписать до точки. Но вот точек-то и не было – стихотворения завершались запятыми. Даже собственную фамилию Евгений писал по-разному. Первые стихи он подписал: «Евгений Абрамов сын Баратынской». В публикации произведений и в последнем сборнике употреблялся вариант - «Боратынский».
Родовая фамилия происходит от названия замка Боратын в Галиции. Вариант с буквой О выбит на надгробном памятнике, а написание с буквой А закрепилось в биографии благодаря письмам Пушкина, который, рассказывая о трудах приятеля, называл его «Баратынский».
Поэзию Евгения Баратынского критиковали с разных точек зрения. Декабристы упрекали поэта в отсутствии гражданской позиции и излишнем влиянии классицизма. Романтизма в текстах было многовато для критиков, но мало завсегдатаям литературных гостиных. Сам автор к концу жизни редактировал свои ранние вещи, убирая из них лиричность и накатанность стиля, что также не нашло понимания у поклонников таланта.
Личная жизнь
Поэт был женат на Анастасии Львовне Энгельгардт, дочери генерал-майора. В приданое за супругой Евгений получил прочное положение в светском обществе и богатые имения, в частности - подмосковное Мураново, ставшее родовым гнездом многочисленной семьи, а впоследствии музеем имени . Там до сих пор стоит дом, построенный под руководством Баратынского, растет посаженный им лес.
Молодые обвенчались 9 июня 1826 года. Впрочем, по меркам ХIX века, в свои 22 года Анастасия считалась уже вполне зрелой особой. Она слыла умной, но некрасивой, отличалась тонким литературным вкусом и нервным характером. В браке родилось девять детей.
Молодой муж отбросил мечты и занялся обустройством быта. По письмам Баратынский тридцатых годов кажется добросовестным хозяином и отцом. К этому периоду относятся стихи «Весна, весна! как воздух чист!», в котором поэт просто радуется жизни, и «Чудный град порой сольется», в котором отмечает, что «мгновенные созданья поэтической мечты исчезают от дыханья посторонней суеты».
Смерть
Последний сборник стихотворений «Сумерки» критики жестоко раскритиковали. Особенно отличился , с которым Баратынский полемизировал до самой смерти. По мнению , Белинский виновен в ранней смерти Баратынского, поскольку ранил чувствительную душу поэта пренебрежительным тоном и оскорбительными сравнениями.
Осенью 1843 года Баратынский с женой отправляется в путешествие по Европе. Посещает крупные города Германии, живет полгода в Париже. Весной 1844 года путешественники плывут из Марселя в Неаполь. Ночью поэт написал пророческое стихотворение «Пироскаф», в котором выразил готовность умереть.
В Неаполе у Анастасии Львовны случился припадок, который сильно подействовал на ее мужа. Усилились головные боли, которые давно мучили Баратынского. На следующий день, 29 июня 1844 года, поэт умер. Официальной причиной смерти назван разрыв сердца. В августе 1845 года тело поэта вернулось на родину, в Петербург. Евгения Баратынского предали земле на Ново-Лазаревском кладбище, расположенном на территории монастыря .
Библиография
- 1826 – поэма «Эда»
- 1826 – поэма «Пиры»
- 1827 – собрание стихотворений
- 1828 – поэма «Бал»
- 1831 – поэма «Наложница» (первоначальное название «Цыганка»)
- 1831 – рассказ «Перстень»
- 1835 – собрание стихотворений в двух частях
- 1842 – сборник стихов «Сумер¬ки»
- 1844 – «Пироскаф»
5 сентября 2013 года поздно вечером главное здание музея Евгения Боратынского, что на улице Горького, открыли для всех желающих.
Правда, только для разовой экскурсии.
Усадьба Баратынских – единственная в Казани сохранившаяся до наших дней городская дворянская усадьба первой половины XIX века – имеет статус памятника федерального значения.
По некоторым источникам, усадьба на Большой Ямской улице появилась в конце XVIII века. Господский дом был построен в начале XIX века для графини Апраксиной. В 1836 году его приобрел помещик Мамаев и пожелал, чтобы дом перестроили по проекту архитектора Фомы Петонди.
Николай Боратынский, младший сын поэта Евгения Боратынского, купил усадьбу в конце 1860-х годов. Его женой была красавица Ольга Александровна, дочь известного востоковеда, профессора Императорского Казанского университета, члена-корреспондента Российской академии наук Александра Касимовича Казем-Бека.
Позже усадьба перешла во владение внука Александра, известного просветителя, общественного и политического деятеля, депутата III Думы. После гибели Александра Николаевича, расстрелянного 18 сентября 1918 года без суда и следствия чекистами, семью из родового гнезда выселили. Помещение передали первой музыкальной школе.
До революции в усадьбе Боратынских устраивались балы, театрализованные представления, литературные вечера. Сюда по почте приходили журналы и книги из Парижа.
Жизнь трех поколений потомков Евгения Боратынского была связана с этим домом. В истории России род Боратынских выступает как значимое явление, отразившее не только преемственность золотого и серебряного века русской литературы, но и общечеловеческие ценности, опыт «жизнестроения» в переходные исторические эпохи. Природа наградила потомков поэта многими талантами: они писали стихи, прекрасно рисовали, сочиняли музыку, обладали высокими человеческими качествами.
Читайте в «Казанских историях»:
В дореволюционной Казани дом считался своеобразным очагом культурной и духовной жизни. Здесь гостил у своей дочери Ольги Боратынской Александр Касимович Казем-Бек, когда работал уже в Санкт-Петербурге. Здесь бывали писатель Гарин-Михайловский, художники Фешин, Фомин, Радимов, Сапожникова, а также небезызвестный Григорий Распутин, гостивший в Казани. Здесь сохранялась часть наследия поэта – так называемый Казанский архив Боратынского, выходили посмертные сборники его произведений.
Литературный музей Е.А. Боратынского – филиал Национального музея Республики Татарстан – обладает уникальной мемориальной коллекцией, связанной с жизнью и творчеством Е.А. Боратынского и его потомков.
Усадьба состояла из главного дома и двух флигелей. Западный флигель, в котором сейчас находится музей, при жизни Боратынских был техническим помещением – здесь была кухня, жила прислуга.
Флигель был реконструирован, то есть воссоздан заново в 1990 году. Музейшики хотят сделать здесь «детскую» в стиле ампир. В «детской» не будет подлинных экспонатов, она станет пространством для обучения со множеством артефактов пушкинской эпохи.
Второй флигель, к сожалению, не сохранился, как и сад, который был необъемлемой частью любой городской усадьбы. Со временем предполагается восстановить и восточный флигель усадьбы, который при жизни хозяев дома был отведен для гостей. Там будет маленькая кофейня с зоной вай-фай. Сегодня иметь при музее кафе и магазинчик – в порядке вещей. Потому что музеи ждут посетителей не на двадцать минут, а, как минимум, на полдня.
Музей поэта Боратынского с 1977 года работал в школе №34. Постоянную экспозицию там создала учитель русского языка и литературы Вера Герогиевна Загвозкина. Кстати, она существует до сих пор как экспозиция музея. В 1981 году музей получил статус государственного, в 1983-м стал филиалом Государственного объединенного музея ТАССР.
Флигель усадьбы Боратынского музею передали в 1991 году. Первоначально во флигеле была развернута выставка «Страницы семейного альбома», посвященная поэту и его потомкам (художественный проект – мастерская В.А.Нестеренко). С июня 1999 по 2000 год здесь работала выставка «Пушкин и Казань: город и его жители в жизни и трудах сочинителя Александра Пушкина».
В настоящий момент во флигеле развернута экспозиция «Боратынские: век в Казани». Основные разделы экспозиции «Жизнь и творчество Е.А.Боратынского»: «Мара», «Петербург», «Финляндия», «Москва», «Казань и Каймары», «Мураново», «Последние годы», «Потомки поэта».
Экспозиция позволяет также проводить экскурсии «Воспоминание о Доме», как написано на сайте музея – «о романтике и быте провинциального дворянства, духовных исканиях и домашних традициях лучшей части российской дореволюционной интеллигенции в контексте истории трёх «казанских» поколений потомков поэта Евгения Боратынского. Ключевым персонажем экскурсии является правнучка поэта, поэтесса и писательница Ольга Ильина-Боратынская (1894-1991), автор романов «Канун Восьмого дня» и «Белый путь. Русская Одиссея 1919-1923».
Главный дом усадьбы в ведение музея передали только в 2001 году. Предполагалось, что года через два располагавшаяся там первая детская музыкальная школа имени Петра Чайковского переедет в другое здание, что неподалеку, на этой же улице, а в барском доме разместится большая часть музейной экспозиции. Этого не случилось.
Год фотосъемки не известен
Школа с отъездом не торопилась, за что заведующая Музеем Боратынского Ирина Васильевна Завьялова благодарит директора Якова Ильича Туркенича. Когда старый дом пустеет, он быстро приходит в негодность.
Тем не менее дом Боратынских простоял пустым целых девять лет. Без тепла и электричества. Благо, крыша была, окна и двери были целы...
В 2002 году реконструкция Музея Боратынского попала в федеральную программу «Культура России». На реставрацию дома должно было поступить 22 миллиона рублей, в реальности дали всего один миллион. Его хватило на то, чтобы заказать проект реставрации усадьбы архитекторам Е.Евсееву и Н.Новикову. Проект, разработанный ими, хранится в Музее Баратынского как ценный экспонат.
Барский дом сегодня
Во время подготовки к 1000-летнему юбилею Казани средств на его реставрацию не нашли. В 2004 году сотрудники Литературного музея Баратынского провели акцию под названием «Я жив!». Но и эта попытка привлечь внимание общественности к судьбе памятника истории и культуры успеха не имела.
Вот как писал о ситуации в Доме Боратынских журналист Раиль Гатауллин:
Не знаю, есть тут мистика или нет, но дом без людей умирает. Вот и в Баратынке сейчас холод и запустение. Раза два в день сотрудники музея отпирают двери и проходят по пустым комнатам. Впрочем, уследить за злоумышленниками не удается – некоторое время назад здесь срезали отопление, периодически бьют окна.
Можно было бы нанять охрану, но ни один сторож не станет работать в помещении, где нет света, тепла, телефона. Слава богу, пока судьба хранит Баратынку, и ее миновала участь многих отселенных домов – огонь.
Кто сейчас помогает дому? Национальный музей – именно благодаря его стараниям в здании укрепили двери, заделали стену, в которой зияла огромная дыра. Баратынка по-прежнему остается на балансе города, и почему Министерство культуры не берет ее на свой баланс – тайна сия велика есть.
Музейщики, которые задыхаются в тесноте флигеля, пропуская в год по семь тысяч посетителей, никогда не смогут отреставрировать дом без помощи государства. А замыслов у них много – в фондах музея есть бесценные экспонаты, рассказывающие о Дельвиге, Жуковском, Евгении Баратынском, – они были бы так уместны в интерьерах городской дворянской усадьбы.
Здесь же могла бы разместиться экспозиция, рассказывающая о Серебряном веке в Казани, ведь этот период до сих пор практически не изучен и ждет своего осмысления.
Пока же в большой парадной белой зале отлетают куски штукатурки с потолка, анфилада комнат навевает тоску обшарпанными стенами. Музейщики надеются на благополучный исход, во всяком случае, в резолюции Международной научно-практической конференции «Современный музей как важный ресурс развития города и региона» есть пункт, гласящий о том, что «необходимо в ближайшее время завершить реставрацию усадьбы Баратынских, что позволит создать крайне необходимый городу историко-архитектурный и литературный комплекс».
С этим никто из власть предержащих не спорит, но и помогать музейщикам пока не спешат. И когда в Казани появится музей – памятник дворянской культуры позапрошлого века – бог знает.
Ситуация изменилась в 2011 году, во время одной из прогулок по старой Казани экскурсовода Олеси Балтусовой с Президентом РТ Рустамом Миннихановым. На реставрацию особняка было выделено 40 миллионов рублей, и уже в мае 2012 года в барском доме начались реставрационные работы...
Сначала были обследованы стены, затем их «полечили». Этот этап реставрации запечатлен фотокорреспондентом газеты «БИЗНЕС Online»
С 1930-х годов в здании появилось много перегородок, были и другие переделки. Всё пришлось убрать, чтобы восстановить анфиладу комнат.
Бережно восстановлен Белый зал (Белая зала), о котором так восторженно пишет в своей книге «Канун Восьмого дня» Ольга Ильина-Боратынская.
Сохранился снимок, на котором видно, каким он был в то время. Фото, конечно, не передает всей красоты гостиной, однако часть декоративного украшения главной гостиной дома дошла до наших дней.
Белая зала была душой особняка. Многие поколения Боратынских считали, что через звезду (изображение на полу) в центре залы проходит ось всего мироздания. На стенах залы висели портреты предков, стояли два рояля. Вот как писала в одном из своих стихотворений 1924 года Ольга Боратынская:
В этой длинной, белой зале
Были темные портреты,
Были белые колонны
И лепные потолки,
И пришельца окружали
Стародавние заветы,
Эти стражи просветленно-
Поэтической тоски.
Об исканьи правды Божьей
В этом доме говорили,
О ведущем к ней незримом
И единственном пути,
О борьбе со злом и ложью
И о том, каких усилий
Стоит то одно, чтоб мимо
Этой правды не пройти.
Таким Белый зал был в начале реставрации (фото с сайта «БИЗНЕС Online»).
А такой он будет после завершения реставрации.
Парадный подъезд господского дома
Удивительно, но в гостиной сохранились гербы рода Боратынских. Возможно, потому, что находятся они под потолком и смотрятся как обычная лепнина.
Значительная часть декоративного убранства гостиной сохранилась, но пришлось подновлять оставшееся, восстанавливать утраченное.
В настоящий момент всё, что в здании требовалось заменить – двери, окна, лепные украшения – заменили. Расположение комнат полностью соответствует тому, что было прежде. Восстановлены камины. В настоящий момент идут отделочные работы.
По словам Ирины Завьяловой, дом воссоздается в том виде, в каком он был при Боратынских. Единственное добавление из XXI века – теплый переход из главного здания во флигель. Но его сделали деревянным, так что он не разрушит представления о старинной усадьбе.
Есть некоторые изменения и внутри особняка. Ведь планируя восстановительные работы, музейщики думали о будущей экспозиции. Например, на входе в дом через парадное крыльцо специально оставлена часть деревянной стены. Этим бревнам много-много лет.
Во время реставрации дома обнаружили купальню. В каменном полу небольшого помещения есть почти метровое углубление со ступеньками. Там будет восстановлен интерьер ванной комнаты: столик с зеркалом, кувшины для умывания, нагревательный титан.
В музее можно посмотреть эскизы, по которым восстанавливаются комнаты барского дома. Пока то, что видишь, очень далеко от того, что будет.
Планируется восстановить и парковую зону. И не только посадить деревья, но и организовать парковое пространство для активной жизни, как это было при Боратынских. Возможно, здесь будет театральный уголок или концертная площадка, а, может, крокетная площадка – она у Боратынских была. Музейщики задумали и детскую площадку.
В планах липовая аллея и много цветов, которые любили в семье Боратынских – васильки и ромашки.
Уже разработано несколько программ посещения музея, предусматривающих разный уровень знакомства: начиная с короткого визита (15-30 минут) и до целого дня в усадьбе.
Сейчас из-за тесноты музей с трудом принимает туристический автобус, в котором по 40 человек, а в интерьерах современного музея группа в 30 человек едва умещается.
Планируется так выстроить экспозицию и представить уникальные коллекции дворянского быта так, чтобы каждый нашел «свой» интерес. Будут посетители, которым интересен Боратынский и история его рода. Будут приходить люди, которым интересна история Казани XIX – начала XX века. Будут приходить те, кому захочется узнать, какой была городская провинциальная усадьба, кому будет интересна архитектурная история этого дома.
Мы поинтересовались у директора музея, как будет выстраиваться музейная экспозиция, когда реставрационные работы будут завершены. Вот что она сказала:
– Это будет абсолютно новая экспозиция. Мне она представляется своеобразным «романом», главы которого – экспонаты, тексты, книги, залы дома, а посетитель сумеет всё это «прочитать», разгадать замысел, разделить с нами радость творческих находок и открытий.
И это не будет интерьерная экспозиция: «вы видите стол, стул, секретер, они так жили…». Это все-таки лишь наше знание о прошлом. Интересно побывать в прошлом самим, почувствовать себе не только посетителем музея, а гостем этой усадьбы. И посетить не только дом и флигель, но и парковую зону, которая тоже должна восстанавливаться.
С завершением реконструкции у нас появится больше музейного пространства. Мы сможем наконец принимать несколько экскурсионных групп одновременно, проводить тематические экскурсии, потому что кого-то интересует «серебряный век» – он у нас представлен Ольгой Ильиной-Боратынской, а кого-то «золотой век» – это Евгений Боратынский.
Ирина Васильевна не уверена, что в 2015 году удастся открыть новую экспозицию. Скорее всего будет завершена реставрация главного дома усадьбы, но даже этого будет достаточно, чтобы придать Музею Евгения Боратынского второе дыхание.
/jdoc:include type="modules" name="position-6" />Усадьбу Мара, безусловно, можно назвать культурным центром в Тамбовской губернии ХIХ начала ХХ веков. Это имение было родовым гнездом семьи великого поэта Е. А. Боратынского, здесь прошло его детство, здесь хранились архивы поэта. Впоследствии, на протяжении всей жизни, он возвращался в Мару (ныне с. Софьинка, Умётский район). Мара стала для Е. А. Боратынского родным домом, родным гнездом не только как для человека, но и как для поэта. Именно в Маре им написаны «Стансы», «Запустение», «Последняя смерть», поэма «Наложница» («Цыганка»). Находясь в Маре, обретая именно в родных пенатах душевный покой, Е. А. Боратынский вёл активную переписку с А. С. Пушкиным, П. А. Вяземским, И. В. Киреевским. В Мару, как в одно из дворянских гнёзд Тамбовского края (и при жизни Е. А. Боратынского, и уже после его смерти), приезжали философы, литераторы, художники: поэт и переводчица А. Д. Боратынская, поэт князь П. А. Вяземский, прозаик Н. Ф. Павлов, мемуарист А. И. Дельвиг, дипломат Н. В. Чичерин, герой Отечественной войны 1812 г. Н. И. Кривцов, биолог и педагог С. А. Рачинский, лесовод А. А. Рачинский, художник Э. А. Дмитриев-Мамонов, будущий митрополит Вениамин (И. А. Федченков), историк, философ Б. Н. Чичерин, поэт А. М. Жемчужников.
Возведение усадебного комплекса началось с 1804 года . Поместье заложил Абрам (Аврам) Андреевич Боратынский (1767 – 1810), служивый дворянин, вышедший в отставку в чине генерал-лейтенанта. В 1796 году он вместе с братом Богданом Андреевичем (1769 – 1820) получает землю в Тамбовской губернии в селе Вяжли. Первоначально братья построили общий дом, надеясь на совместное проживание и управление хозяйством. Однако жизнь оказалась сложнее. Первым в имение переехал Абрам Андреевич и его супруга Александра Фёдоровна Черепанова (1777 – 1853). 7 (18) марта 1800 году у четы родился сын Евгений. Вскоре братья рассорились, причем так сильно, что Абрам решил строиться от «самого пола вновь» . Заложив усадьбу в урочище Мара, молодая чета незамедлительно туда переезжает
Выбор места для возведения новой усадьбы определялся природой урочища. Недалеко от этого места протекала река Вяжля, имелся лес, живописный овраг. В короткое время были построены дом с зимним садом, разбиты липовая аллея и парк, посажен огород.
Въезд в усадьбу украшали два столба в виде обелисков с изображением герба рода Боратынских, далее шли усадебный дом, церковь с некрополем, парк и Грот – летняя резиденцией семьи.
Храм в имении построен в 1818 году на месте сгоревшей деревянной церквушки . Его главный вход шел через колокольню, соединенную с зимней и летней церквями. Cо временем здесь появилось семейное кладбище, где были похоронены мать поэта Александра Фёдоровна Баратынская, ее родная сестра Екатерина Фёдоровна Черепанова, второй владелец усадьбы Сергей Абрамович с женой Софьей Михайловной и их дети: сын Михаил Сергеевич и дочери Елизавета (урожденная Дельвиг), Анастасия, Александра. Мраморные надгробия – единственное, что осталось на данный момент от мемориальной части имения.
Недалеко от церкви располагался парк, где были устроены пруды, каскады, беседки, каменный Грот. Особенность композиции парковой зоны – это плавный переход от регулярного французского к пейзажному стилю по мере движения от усадебного дома. Отчасти такое решение было обусловлено традицией. Многие владельцы имений России, имевшие сады, непосредственно примыкающие к жилому дому, старались сохранять одну часть парка в традиционном регулярном стиле, другую в новаторской планировке, тем самым отвергая симметрию в пользу природы и сельских картин.
Доминирование пейзажного стиля в центральной части парка отражалась на взаимном расположении местных построек. Они дополняли ландшафт, буквально растворялись в окружающей природе. Парк был полон лужайками, извилистыми тропами, мостиками, прудами, имевших в том числе и практическое значение (пруды в имении использовался для разведения рыбы).
Главное сооружение парка – каменный Грот владельцы выстроили в готическом стиле. По всей видимости, композиционные решения экстерьера Грота были навеяны архитектурой Гатчины, где служил Абрам Андреевич. До нас дошли ряд описаний Грота. Современники признавали монументальность и гармоничное сочетание архитектуры строения с пейзажем парка. Одно из воспоминаний принадлежит московской художнице К. В. Гольдингер, гостившей в Маре в 1899 году: «По краю оврага шла узкая тропинка. Сначала неглубокий овраг становился все глубже и бежавшая справа дорожка все более углублялась. Мы продолжали идти поверху и вскоре пришли к небольшому кирпичному зданию, которое как бы прилепилось к краю оврага. В этом месте овраг был глубокий, поросший кустами и деревьями. В самой глубине его находился источник, из него по самой глубине бежал небольшой ручеек... Здание как бы нависало над оврагом. Оно было построено в готическом стиле, в духе романтики 40-х годов. Стрельчатые окна и двери были обложены белым камнем. Верхняя дорожка привела нас к дубовой двери. Нам было разрешено войти в большой зал готического стиля. Он был почти пуст. Правая стена, выходящая на обрыв, освещена стрельчатыми окнами, и в них были видны верхушки высоких деревьев, растущих по склону оврага […]. В гроте было два входа большую круглую площадку перед ним, висевшую над глубоким оврагом, другой, в противоположной стене, выходил на каменную лестницу, ведущую во 2-й этаж дома. Над этим входом находилось большое круглое готическое окно с цветными стеклами – точная копия с одного из окон Вестминстерского аббатства
Таким образом, этот летний дом был построен на откосе, имел 3 этажа, из них в каждый можно было войти с земли. В то время, когда я была там, он был руиной и только с внешней стороны сохранил свой чудесный романтический облик. Дом был построен, как мне рассказывали, для летнего пребывания семьи дедом тех Боратынских, которых я застала в Маре в 1899 году...» .
Недалеко от Грота – для симметрии – была выстроена из красного кирпича башня с воротами готического вида.
Усадебный дом представлял собой одноэтажную деревянную постройку с довольно практичной планировкой комнат. Такая постройка была характерна для владельцев среднепоместного дворянства, не располагавшими значительными сумами для строительства большой усадьбы. Вероятно, владелец расценивал свой дом как временное жилье до возведения более серьезного здания.
Возведение дома совпало по времени с господством классицизма в архитектуре, что отразилось на его композиции. Первоначально дом имел форму прямоугольника, в центре фасадной части которого выступала в сад полукруглая терраса (балкон), с белыми колоннами, между которыми на каменном полу стояли горшки с цветами. Расположение цветников перед окнами было подчинено геометрическому порядку: сбоку от фасада по прямой уходила в парк липовая аллея.
В последующем усадебный дом оброс новыми постройками. К нему были добавлены жилые комнаты, зимний сад. Обращает внимание практичность расширения здания: владельцы не стали возводить отдельный флигель, а увеличивали площадь в ущерб симметрии планировки. Окончательно облик усадебного дома сформировался в 1850-1860 годах, когда к нему пристроили крытый балкон-террасу и двухэтажную башню.
В 1810 году Абрам Андреевич умер. Из-за малолетства наследников, все имение перешло к жене, которая должна была разделить собственность между детьми. В 1827 году по приглашению матери в Мару приезжает Евгений Боратынский с молодой женой, где живет почти полгода. В 1829 году поэт снова в Маре. Здесь им создается поэма «Наложница», происходит знакомство с известным тамбовским дворянином, пропагандистом творчества А. С. Пушкина Н. И. Кривцовым .
В 1833 году было подано прошение о разделе вяжлинского владения между наследниками А. А. Боратынского. Согласно прошению усадьба Мара осталась в собственности у Александры Фёдоровны, Сергей получил соседнее с имением сельцо Сергиевка, Софья – сельцо Мара, Варвара – следующее за речушкой Варваринку (Рачиновка), Лев получил усадьбу в Осиновке, Евгений – в Ядровке. Брата Ираклия в прошении не было .
С разделом имения было связано наиболее длительное пребывание Евгения Боратынского в Тамбовской губернии. С осени 1832 по зиму 1834 он занимается хозяйственными делами в своей части имения. «Радуйся, – писал поэт своему другу С. А. Соболевскому, – я нашел здешнее мое имение [Ядровку] в таком положении и получил из других такие вести, что я думать не могу ехать в Петербург. Остаюсь в деревне на год, кругом меня прекрасные степные виды, но дальнейшие мне не позволены» . . В последний раз поэт посещал Тамбовщину осенью 1840 зимой 1841 года. Затем он был занят хозяйственными делами в имении своей жены – подмосковной усадьбе Мураново. Весной 1844 года Боратынский отправился морем в Неаполь, где 9 июня (11 июля) 1844 года, он скоропостижно скончался.
Юридическую силу прошение 1833 года стало иметь только 3 февраля 1845 уже после смерти Евгения и Софьи. Согласно итоговому документу владение «оставшееся после … генерал- лейтенанта А. А. Боратынского в селе Вяжлях 1250 душ с принадлежащим к оному угодьями за исключением седьмой части, принадлежащей матери Александре Феодоровне Боратынской, остальное количество крестьян и угодий разделили между собой полюбовно». Наследная часть Е. А. Боратынского перешла к его детям Льву, Дмитрию и Николаю Евгеньевичам Боратынским .
После смерти Александры Фёдоровны Мара переходит к брату Абрама Андреевича Сергею Абрамовичу Боратынскому. Последний оказался рачительным хозяином: при нем Мара переживает свой второй расцвет. Были отремонтированы все жилые хозяйственные постройки, спроектированы и построены купальня в виде готической башни и летний домик .
Отмена крепостного права негативно отразилась на финансовой состоятельности Марской усадьбы. Сын Сергея Абрамовича Михаил, медик по образованию, твердым помещиком не был, все свое время отдавал профессии. Фактически все дела в имении берут в руки его сестры – Елизавета, Александра и Анастасия. Однако больших успехов они не добились: сказывалось отсутствие необходимой сноровки, общие неблагоприятные условия для ведения хозяйства. После смерти Елизаветы, последней из оставшихся сестер, Мара перешла к дочерям Михаила Сергеевича, живших в других губерниях и не навещавших свое имение.
В годы революции и Гражданской войны крестьяне пытались устроить в имении библиотеку-читальню и музей, но безуспешно. Мара была разрушена. В разные годы предпринимались попытки ее восстановления: в 1957 году архитектор В. Белоусов сделал первые обмеры наружных остатков стен разрушенных построек.
Конкретные действия по увековечению памяти о поэте Е. А. Боратынском и усадьбе Маре как культурно-историческом памятнике предпринимала поэт, критик-литературовед из Москвы Т. А. Жирмунская. Впервые она побывала в Софьинке и Маре в сентябре 1970 г., беседовала с учителями и учениками Софьинской восьмилетней школы. При встречах с руководством Умётского района, области Т. А. Жирмунская поставила вопрос о необходимости возрождения памяти о Боратынском, возможности ежегодного проведения праздников его поэзии именно здесь, в Маре.
По предложению краеведа А. И. Захарова Тамбовским облисполкомом было принято постановление о восстановлении усадьбы как памятника русской культуры (1976), но долгие годы никакой конкретной работы не проводилось.
С 1983 г. в Маре проводятся традиционные Праздники поэзии Е. А. Боратынского, инициаторами которых стали литературоведы, преподаватели Мичуринского педиститута В. Е. Андреев и В. И. Попков.
I Праздник поэзии Е. А. Боратынского состоялся 22 мая 1983 г. в роще близ Мары . Из Тамбова, Мичуринска, Кирсанова, близлежащих сёл и деревень приехали писатели, учёные, художники, музыканты, журналисты, краеведы. С 1983 г. на традиционные Праздники в Мару, помимо тамбовских писателей, учёных, художников, журналистов, краеведов, приезжали гости из Москвы, Воронежа, Курска, Ельца, Мичуринска, Ростова-на-Дону. Состав участников и гостей год от года менялся, но сложилась группа единомышленников, проявивших неподдельный интерес к делу возрождения Мары и как к форме этого процесса – проведению праздников поэзии. Это: В. Е. Андреев, В. И. Попков, В. Г. Руделев, А. М. Кальницкая, Л. В. Гюльназарян-Пешкова, В. Т. Дорожкина, Н. Б. Моисеев, В. Г. Шпильчин, Е. Н. Писарев, И. И. Овсянников, А. А. Соболева, Л. Ю. Евтихиева, З. И. Загумённова.
Прекрасную, добрую традицию – проведение на месте усадьбы Мары, близ с. Софьинки (Умётский район), Праздников поэзии Е. А. Боратынского удалось сохранить. Они состоялись и в первом десятилетии XXI в. (2001, 2004, 2006, 2008, 2010, 2015). На каждом Празднике высказывались пожелания о воссоздании усадьбы Боратынских, но Мара так и не восстановлена.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Тамбовские даты, 2013 год [Текст] : библиогр. календарь-справочник / Упр. куль- туры и арх. дела Тамб. обл., Тамб. обл. универс. науч. б-ка им. А. С. Пушкина, Гос. арх. Тамб. обл., Гос. арх. соц.-полит. истории Тамб. обл. ; сост.: Н. Н. Трусова [и др.]. – Тамбов: Пролетарский ссветоч, 2012. – C. 188-194
2. Климкова, М. А. Край отеческий. История усадьбы Боратынских. Санкт-Петербург: Искусство-СПБ, 2006. – С. 143.
3. Климкова, М. А. Там же. – С. 100.
4. Климкова, М. А. Там же. – С. 183.
5. Цитируется по: Климкова, М. А. Там же. – С. 150-151.
6. . Материалы Свода памятников истории и культуры РСФСР. Тамбовская область. Труды 73. – Москва: Министерство культуры РСФСР, 1978. – С. 206.
7. Андреев, В. Е.Судьба Ядровки имения поэта Е.А. Боратынского // Культура русской провинции. – Тамбов, 2002. - С. 41 47.
8. Андреев, В. Е.Там же.
9. Андреев, В. Е.Там же.
10. Материалы свода памятников истории и культуры РСФСР. Там же.
11. Тамбовские даты, 2013 год. Там же.
