Издавна считалось, что лучшее время для того, чтобы узнать будущее, приходится на святки. Святки – это две недели зимних праздников, которые начинаются в канун Рождества – 6 января, и заканчиваются 19 января – на Крещение. Но самая благоприятная пора для гаданий – ночь накануне Рождества.
В Англии с наступлением темноты девушка отправлялась к поленнице и приносила домой охапку дров. Утром их пересчитывали: если число дров оказалось четным, в наступающем году предстояло справить свадьбу, если нечетным – свадьба откладывалась.
В России гадают очень похоже – в полночь подходят к дощатому забору и, раскинув руки, стараются охватить как можно большее количество досок. Если «в объятиях» окажется четное количество деревяшек – быть свадьбе.
В Чехии принято гадать на яблоках. После Рождественского ужина яблоки разрезают поперек, и если внутри оказывается правильная звездочка из косточек, грядущий год будет счастливым.
А чтобы узнать, взаимны ли сердечные чувства, старинный чешский обычай предписывает выбрать самое аппетитное яблоко и угостить им предмет своей страсти. Если возлюбленный или возлюбленная это яблоко съест до огрызка – можно рассчитывать на ответные чувства, съест вместе с серединкой – быть молодым вместе. Ну а если откажется, недоест или того хуже – отдаст яблоко кому-то другому – не любит и не полюбит.
Для болгар самое верное средство получить ответ на любой вопрос – спросить у книги. Все просто: задумывается желание, номер страницы, абзац и строчка – там и хранится предсказание. Если ответ не прямой, то каждый может истолковать его по своему разумению.
А вот как стараются предсказать рождение ребенка в Греции. Берут пирог или ватрушку, кладут на центр стола. Гадающему завязывают глаза и вручают нож с деревянной ручкой – пусть разрежет пирог. Если нож коснется середины пирога – в наступившем году можно ожидать рождения или зачатия мальчика, края – ребенок появится не скоро и будет девочкой, опустится на скатерть – в ближайшие годы ожидать детей бесполезно.
В России, для того чтобы узнать, что принесет следующий год, в блюдце или неглубокую миску наливали воду и выносили на крыльцо на всю рождественскую ночь. Утром разглядывали: лед вздыбился – год будет добрым, лед застыл – год будет спокойным, лед застыл волнами – будет и горе, и счастье; а если вода вымерзла лункой – год будет плохим.
Но самый простой способ узнать свое будущее в канун Рождества – просто пораньше лечь спать. Сны в эти дни – самые что ни на есть вещие.
Рождественские гадания на будущего мужа
Рождественское гадание на имя мужа на луке
За неделю до гадания нужно взять несколько луковиц, написать на каждой по имени (инициалу) претендентов в женихи и поставить в банки с водой. В рождественскую ночь, со словами «Ах лук, лучок, шепни, кто будет женишок?» померить проростки. Где перо длиннее, таково и имя будущего суженого.
Рождественское гадание на имя мужа с золотым кольцом
На столе раскладываем бумажки с именами претендентов на руку и сердце. Продеваем нить через золотое кольцо и проводим над бумажками. На той, над которой оно заколыхалось сильнее всего, написано имя суженого.
Рождественское гадание "Окличка прохожих и проезжих"
Выходите в полночь на улицу и спрашиваете имя у первого встречного. Именно так будут звать вашего суженого. Также по внешности прохожего можно определить красоту и богатство будущего мужа.
Рождественское гадание "Гребень"
Узнать о том, кто будет суженным, можно, увидев его в вещем сне. Для того чтобы приснился вещий сон, нужно чистой расческой расчесать на ночь волосы, произнести: "Суженный-ряженный, приди ко мне наряженный" и положить расческу под подушку. Во сне будущий жених причешет своей невесте волосы.
Рождественское гадание "Мостик"
Делают из прутиков мостик и кладут его под подушку, загадывая: «Кто мой суженый, кто мой ряженый? Переведи меня через мостик». Приснившийся и будет женихом.
Рождественское гадание "Пересол"
Едят перед сном что-нибудь соленое. Ложась спать, говорят: «Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот пить мне подаст». Иногда просто берут наперсток воды и наперсток соли, смешивают и пьют.
Рождественское гадание на характер будущего супруга
Берем три стакана с водой. В один кладем чайную ложку меда, в другой – пол-ложки соли, в третий – четверть чайной ложки лимонной кислоты. В четвертый стакан наливаем немного вина. Тщательно размешиваем, накрываем салфеткой и предлагаем на выбор той, на будущее которой происходит гадание. Если попадется мед – характер у мужа будет хороший, а жизнь – сладкой; соль – к печали и слезам, кислота – к унылой жизни, а вино – муж будет пить.
Рождественское гадание при помощи кота
Гадающая должна погладить кота. Если кот заурчит – быть мужу добрым и ласковым. Если царапнет – будет супруг драчливым. Если мяукнет – будет муж говорлив и гулящ. Если убежит – в ближайшее время свадьбе не быть.
Рождественское гадание "Полено" или "дерево"
Берут в темноте из поленницы одно полено без выбора. Затем его осматривают и делают вывод о своем будущем женихе. Гладкое полено предсказывает хорошего, красивого жениха, полено с шероховатой корой – некрасивого, в толстой и хорошей коре – богатого.
Полено, местами ободранное или вообще без коры, предсказывает бедного жениха, толстое полёно – сильного, с сучками – большую семью (количество сучьев говорит о числе людей в семье), кривое – жених будет пожилым или с какими-нибудь физическими недостатками.
Если полена под рукой не оказалось, то заменить его может любое дерево в парке, сквере или лесу. Для этого нужно завязать глаза, попросить кого-либо из знакомых «раскрутить» вас, как в игре «кошки-мышки», и только после этого – отправляться на поиски «оракула». Все характеристики, которые были даны полену, будут справедливы и для дерева.
Рождественское гадание "Кольцо, хлеб и крючок"
Положив на пол кольцо, крючок и кусок хлеба, накрывают эти три предмета платком, из-под которого потом и вынимают, кому что достанется. Если вынется кольцо, то жених будет щеголь, если хлеб – богач, а если крючок – то бедняк, потому что бедняк всегда горбится от труда и перед всеми изгибается.
Рождественские гадания на свадьбу
Рождественское гадание по волосам
В миску с водой добавить немного золы, сахара и соли, перемешать и бросить в нее два волоса: свой и любимого. Утром пронаблюдать: если волосы сошлись – к свадьбе, разошлись – к разлуке.
Рождественское гадание на будущий брак
В гадании должны участвовать два и более человека. Ставим на стол четыре чашки и кладем в одну из них кусочек хлеба, в другую – горелую спичку или бумагу, в третью – золотое кольцо. Четвертую чашку оставляем пустой. Каждый стакан накрываем салфеткой, чтобы не было видно, что внутри. Одна девушка перемешивает чашки произвольным образом, а другая сначала отворачивается, а затем выбирает одну из них.
Попалось кольцо – счастливый брак по любви, спичка – жить в бедности, кусок хлеба – замужество по расчету, пустой стакан – неизвестность, вы пока не знакомы со своим суженым.
Рождественское гадание "Бросание башмака"
Девушки снимают с левой ноги башмак и кидают его за ворота, наблюдая при этом, куда башмак ляжет носком – в ту сторону и будет отдана замуж кидающая. Если же башмак смотрит в ворота, из которых его выкинули, то девушка в этом году останется жить дома и замуж не выйдет.
Рождественское гадание по лаю собак
Выходят на улицу и загадывают: «Залай, залай, собаченька. Завой, серенький волчок». Откуда шум раздастся, в ту сторону и замуж пойдешь. Если шум раздастся недалеко от дома, то, значит, быть замужем недалеко, если тихо и едва слышно – то быть замужем далеко.
Рождественское гадание на хлебе
Девушки особенно любят гадать на хлебных фигурках. После ужина каждая девушка лепит из остатков своего куска хлеба изображение или фигуру, какую захочет. После этого фигуры раскладывают за порогом комнаты.
Потом зовут какую-нибудь собаку и подпускают ее к фигуркам: чью прежде всего она схватит, той замуж идти. Случается, что собака, обнюхав фигуры, не дотрагивается ни к одной и идет прочь. Это дурная примета – всем оставаться в девушках.
Некоторые девушки пекут небольшие хлебцы из пшеничной муки. Они должны быть довольно поджаристыми. Девушки сами вынимают их из печи и прячут у себя. Вечером все собираются в одной комнате и кладут хлебцы на порог в один ряд. Потом зовут собаку – чей хлебец она схватит раньше, той скорее замуж идти. У той девушки, чей хлебец собака обнюхает, будет много женихов, но все разборчивые.
Рождественское гадание со сжиганием нити на быстроту и очередность выхода замуж
Оно заключается в том, что девушки отрезают нити одинаковой длины и поджигают их. У кого нитка догорит быстрее, та и замуж выйдет первой. Если нитка потухла сразу или сгорело меньше половины, то замуж пока не выйдешь.
Рождественское гадание на спичках
По бокам спичечной коробки вставляются две спички и поджигаются. Если сгоревшие головки будут обращены друг к другу, значит "загаданные" парень и девушка будут вместе.
Рождественский ритуал на любовь
Это гадание для одиноких, но страстно желающих встретить настоящую любовь. В полночь нужно подойти к ближайшей церкви и 12 раз обойти вокруг нее. Считается, что этот ритуал разрушает одиночество и способствует появлению новой любви.
Рождественские гадания на будущих детей
Рождественское гадание на будущих детей с помощью иглы
Берем иголку с ниткой, держим ее за конец нити над левой рукой так, чтобы игла смотрела в ладонь. Если иголка начнет качаться поперек ладошки – родится девочка, если вдоль, то мальчик. Повторяем, пока игла не перестанет качаться. Сколько удачных попыток – столько будет детей.
Рождественское гадание "Кольцо в воде"
За несколько часов до сна наливают в стакан воду, опускают туда кольцо и выставляют на мороз. Ложась спать, приносят стакан и смотрят в него. Замерзшая вода без бугорков означает бездетную жизнь; сколько будет бугорков – столько будет сыновей, а сколько ямок – столько дочерей.
Рождественские гадания на желание
Рождественское гадание на сон
Напишите ваши желания на небольших листках бумаги и положите их перед сном под подушку. Утром тот лист, который первым пойдет вам в руки и содержит желание, что исполнится первым.
Рождественское гадание на зерне
Берем горсть зерен (подойдет любое зерно, от проса до кофе, но удобнее последнее, т.к. зерна крупные и не катаются) в левую руку, сжимаем ладонь и вслух задаем интересующий вопрос. После этого считаем зерна. Если их нечетное количество – ответ утвердительный. Если четное, отрицательный.
Рождественское гадание по Священной книге
Берут какую-нибудь книгу, преимущественно духовного содержания, и, не раскрывая ее, задают себе цифру страницы и строчку сверху или снизу наугад. Потом открывают эту страницу и читают. То, что вычитается из определенной страницы и строчки, служит ответом на задуманный вопрос. Если ответ будет не прямой, то он растолковывается.
Рождественское гадание "Камешки"
Наполните широкую чашу водой и прошепчите вслух свое желание, бросая одновременно в воду маленький камешек. Посчитайте круги на воде – если их число четное, ответ на ваш вопрос – «да».
Рождественское гадание "Кошачья лапа"
Если у вас есть кошка, она может дать простой ответ: «да» или «нет». Задумайте желание и позовите своего любимца. Если из-за двери первой появится правая передняя лапа, то ответ на вопрос – «да», если левая – то «нет».
Рождественские гадания на то, каким будет будущий год
Рождественское гадание на обуви
В гадании может участвовать несколько человек. Нужно положить в обувь ключи, рюмку, ручку, ножницы, хлеб, кольцо, одну обувку оставляем пустой. Каждый гадающий вынимает из обуви предмет и узнает по нему, что ждать в будущем году:
* ключи - к новому дому;
* рюмку - к радости и застольям;
* ручку - к напряженной работе;
* ножницы - к трудному году;
* хлеб - к сытости и достатку;
* кольцо - к скорому замужеству;
* пустая обувь – будущее еще не определено.
Во время святочных и рождественских гаданий во всех предсказаниях нужно искать только хороший смысл. Дурным знамениям не стоит придавать большого значения, иначе вы заранее настроите себя на неудачу в новом году.
____________________________________________________________
рождественские гадания онлайн
рождественские гадания на суженого
гадание на рождество дома
рождественские гадания когда гадать
гадание на рождество под подушку
гадание на рождество 2018
рождественские гадания на Руси
рождественские гадания история
Совсем скоро на небе появится первая вечерняя звезда, а значит наступит самый любимый праздник православных — Рождественский Сочельник. Семьи соберутся за столами, чтобы поздравить друг друга с приходом Рождества — рядом с вами должны быть самые близкие и любимые люди, но и не званых гостей в этот вечер гнать из дома нельзя.
Рождественским Сочельником называется вечер 6 января, ведь младенец Божий появился на свет в ночное время суток. Целый день верующие держали самый строжайший пост, причем отказывать себе в пище советуют 6 января даже беременным и больным, которые все сорок дней до этого были освобождены от воздержания.
Заканчивается пост только после ночной службы, то есть, под утро, а потому и праздничный ужин, который собирает за столом дружные семьи, состоит из постных блюд. По всем правилам их должно быть 12 — по числу учеников Христа, которые понесли в народ главные его учения, касающиеся христианской веры.
Итак, первую пищу а день можно принимать только с восходом первой звезды. Если на небе пасмурно и звезд не видно, дождитесь прихода темноты. если вы идете в церковь — дождитесь окончания торжественной службы.
Главное блюдо в сочельник — сочиво, к слову, именно оно и дало название празднику. Варят его несколько дней — зерна пшеницы или других злаковых вымачивают в воде, чтобы они стали мягче, после долго вываривают, а после смешивают с постными сладостями (сухофруктами, орехами,медом, фруктами и прочим). Приготовить к ужину стоит и узвар — именно им принято запивать все блюда. Компот из сухофруктов часто разбавляют фруктовыми сиропами, чтобы он стал вкуснее и слаже.
Все члены семьи надели новую одежду светлых тонов — черное в этот вечер не приветствуется, а старое не принесет вам удачи в следующем году. За столом должно быть четное количество людей — если такового не набирается, поставьте лишний прибор, ведь гость в этот вечер может прийти совершенно неожиданно.
После молитвы, восхваляющей рождение Иисуса, приступаем к еде — блюда сменяются одно за одним практически без остановки. Попробовать стоит их все, но сильно наедаться и съедать полностью их не стоит — это плохая примета, ведь так вы навлечете пустоту на ваш стол и холодильник на весь последующий год.
Во время ужина нельзя много разговаривать, выходить из-за стола. Парню и девушке нельзя сидеть на углах стола, чтобы не остаться без супружеской пары. Нельзя, взяв ложку в руки, снова класть ее на стол, блюда водой не запивают — только узваром. Пока трапеза не закончится, нельзя выходить из-за стола, тем более — из дома, чтобы не впустить нечистую силу.
К слову, все родные должны быть в Сочельник дома, чтобы последующий год не провести в скитаниях.
В этот вечер положено щедро встречать гостей, даже незнакомых и не прошенных — Рождество считается лучшим временем для проявления всех христианских добродетелей. С радостью нужно принять и колядующих обряд петь колядки языческий, но перешел в православие вместе с другими святочными обрядами.
Вечером в канун Рождества нельзя работать.
Перед праздником необходимо убраться в доме, но при этом сохранить мир и взаимопонимание с родными. Не позволяйте ссорам и мелким неурядицам омрачить ваш праздник. Пусть лучше у вас будут не идеально чистые занавески, но спокойствие и хорошие отношения в семье.
Следует в душе простить всех своих врагов и попросить прощения у тех людей, которых вы, возможно, обидели.
Считается, что нельзя встречать Рождество с прежними долгами. Иначе весь год придется жить в долг.
В этот день нельзя жадничать.
В сочельник нельзя уходить далеко от дома — весь год скитаться будешь.
Нельзя встречать праздник в черной одежде.
Нельзя тушить огонь в печи или камине.
— Если на Сочельник небо обильно усыпано звездами, то в этом году следует ожидать богатого урожая.
— В навечерие Рождества Христова принято зажигать в доме свечи или растапливать камин, чтобы привлечь в дом благополучие и удачу.
— К праздничному ужину нельзя надевать старую одежду темного цвета, иначе год пройдет в слезах и трудностях.
— За торжественным столом должно присутствовать четное количество людей, передает сайт. Если оно нечетное, то хозяйки ставят один лишний прибор.
— В Сочельник необходимо выйти на улицу и посмотреть в небо. Если увидеть падающую звезду и загадать желание, то оно обязательно исполнится.
Рождение Христа – великое событие, значимый праздник, имеющий отношение к каждому из нас.
Интересен и символичен обычай, когда семья собирается за общим столом в сочельник – вечер, предшествующий празднику.
На стол ставят 12 блюд, существует множество примет и поверий при проведении застолья.
Семейная трапеза в сочельник – давняя и важная традиция, оказывающая благотворное влияние на человека.
Какова же история праздника
Событие произошло в городе Вифлееме в 5508 году — родился младенец Иисус от Святого Духа и Девы Марии.
Рождение Божественного ребенка предсказывали ветхозаветные пророки. Событие ждали на протяжении нескольких веков. Мальчик родился в пещере. На ночном небе в этот момент сияла яркая звезда, которая означала приход Спасителя в мир.
Перед знаменательным событием Август – римский император повелел провести процедуру переписи населения, для чего всем подданным нужно было посетить родные города.
Иосиф с Марией были родом из Вифлеема, а проживали в Назарете. Приехав в родной город, они не смогли устроиться в гостинице и заночевали в пещере, в которую пастухи загоняли скот. Как раз в эту ночь рождается Иисус. Мария спеленала ребенка, положив в ясли на солому.
Рождество Христово католики отмечают 25 декабря, а православные 7 января по новому стилю. В этот день празднуют рождение в Вифлееме Иисуса Христа – спасителя человечества.
Более подробно про , узнаете по вышеприведенной ссылке.
Сочельник – подготовительный этап к знаменательному событию
Существовал обряд в Святой вечер или сочельник праздничный стол накрывать из 12 блюд, главной среди них являлись кутья, калач.
Собиралась вся родня, поминали усопших в этот вечер. Начинали торжество с внесения снопа (это была рожь или пшеница), который устанавливали под иконой.
Он имел множество названий, например «дед» или «коляда», а на весь стол насыпали сено. На сегодняшний день праздничный сноп устанавливают в углу стола.
Перед трапезой семейство хором произносила молитву «Отче наш», в процессе ужина было принято не разговаривать много. Девушкам и парням запрещали садиться на угол стола, что могло препятствовать женитьбе и замужеству. Вставать из-за стола, а тем более – из дома можно было лишь по окончании ужина. Считалось, что открытая входная дверь во время застолья могла впустить нечистую силу.
Нужно было перепробовать каждое из блюд для того, чтобы не было голода, но не стоило съедать угощение целиком. По порверью было необходимо оставить немного еды в доме.
Неотъемлемым элементом рождественского стола являлась свеча – символ света, нетленности, зажечь которую должен был хозяин.
Застолье длилось около 4-х часов, после чего кутью со стола не убирали, оставляя угощение духам умерших родственников. Ведь существовало поверье, что усопшие в сочельник приходили в гости «на кутью».
В момент застолья семья раздавала кусочки хлеба с медом или же просвирой. Это действие выполнял хозяин. Он подходил к каждому из членов семьи (начиная с самого маленького или же – со старшего, главное это сделать — по очереди) и проговаривал свои пожелания каждому из них.
Считалось, что какой будет сочельник, такой будет и наступивший год.
Бытовало поверье, что в сочельник с Богом общаются животные. Перед трапезой хозяева навещали свое хозяйство, благодарили животных за верную службу: собаку, корову, коня, кота.
Кроме основного блюда — кутьи, приготовленной из пшеницы, мака, меда, на стол ставили еще 11 наименований блюд.
К ним относились: компот из сухофруктов, капустняк, борщ с грибами, голубцы с рисом, блины, гречневая каша, вареники с картошкой и капустой, соления, рыба, грибы, пироги.
Алкоголь в сочельник не употребляли, а лишь 7 января его было разрешено выставлять на стол вместе с мясными блюдами. К праздничному столу добавляли заливное, холодец, домашнюю колбасу, гуляш, жаркое, запеченную птицу.
Не обходилось без гуся с яблоками. Про рождественского гуся мы все откуда-то знаем, вероятно, из детских книжек, сказок.
В праздник не принято было работать, заниматься хозяйственными делами.
Есть поверье, что в сочельник снится вещий сон. Для запоминания сна в изголовье кровати устанавливали свечу и рядом клали сонник, чтобы, проснувшись, заглянуть в него и немедленно разгадать сон.
Праздник Рождества – мощный энергетический заряд на будущее
Считают, что в ночь накануне Рождества открываются небеса. На небе ликуют ангелы, люди радуются. В этот момент можно загадывать желание – каждая просьба, которая произносится от чистого сердца, обязательно будет принята Богом и выполнена.
Этот момент был воспет Гоголем в его бессмертном произведении «Ночь перед рождеством».
Читая произведение, погружаешься в атмосферу мистики, таинственности и необыкновенной веселой и праздничной ауры Рождественской ночи.
Мы продолжаем испытывать эти чувства и ощущения, празднуя Рождество Христово – праздник, который наполняет человека присутствием Бога, Божественным смыслом.
Дата в 2019 году: .
Ночь перед Рождеством. Время, наполненное таинственностью и загадочностью. Именно в рождественскую ночь, которая начинается с момента появления на небе первой звезды, случаются чудеса. Сегодня исполняются самые заветные желания, если их загадать, увидев падающую звезду. И этот святой вечер, который получил название Сочельник, имеет еще множество интересных обрядов, традиций, примет.
Для многих из нас Сочельник ассоциируется с вечером перед Рождеством. Действительно вечер 6 января по всем церковным канонам и называется Сочельником. Но встретить подобное название еще можно в канун других великих христианских праздников. О сочельнике упоминается перед Крещением, то есть в вечер 18 января. Упоминается сочельник в церковной литературе и перед Благовещением, а также в первую субботу Великого поста в честь памяти Феодора Тирона.
Традиции Рождественского Сочельника
Фактически в сочельник христиане готовятся к празднованию важнейших церковных событий. А название такие вечера получили, так как на стол подается особое блюдо – сочиво.
Готовится сочиво из пшеницы, которую размачивают в подслащенной воде или в соке семян. Реже сочиво готовят из гороха, ячменя или чечевицы. В него положено добавлять мед, фрукты, семена, орехи.
Вкушают такое блюдо обязательно первым за вечерней трапезой. Традиция эта очень древняя.
Особое значение христиане придают сочельнику перед Рождеством, так как этот праздник один из самых величественных и главных. Предшествует Рождеству зимний пост, что приближает верующих к торжественному моменту. В ночь перед Рождеством идет торжественная служба, проводится ночная литургия. Таких служб на протяжении года не так много, поэтому она особенно торжественная и уникальная.
Традиционно за стол в сочельник никто не садится до первой звезды. Именно этот знак связывают с Вифлеемской звездой, но в самом церковном уставе никаких пометок на этот счет не существует.
Именно с рождественского сочельника начинаются народные зимние гуляния, которые будут длиться целых две недели, вплоть до Крещения. Эти гуляния получили название Святки.
История праздника
Первые христиане самым главным праздником считали Пасху. Традиция отмечать Рождество появилась только к концу III века.
Интересно, что Рождество и Крещение сразу не разделялись. А был единый праздник – Богоявление, который по старому стилю приходился как раз на 6 января. Такая традиция сохранилась, например, в Армянской церкви.
Но православная церковь московского патриархата отмечает два праздника. Это Рождество 7 января и Крещение – 19 января. Поэтому и зимних сочельников стало два, перед каждым январским христианским праздником.
Современные и древние обычаи сочельника
Первое, что приходит на ум при упоминании сочельника – это веселые колядки. Молодежь носит по селению ряженую коляду, распевая ритуальные песни.
Но сочельник это еще множество интересных обрядов, традиций. Не все они имеют отношение к церковным канонам, но с удовольствием соблюдаются православными и атеистами.
Большое значение придается тому, что будет стоять на столе во время вечери. Так как рождественский пост еще не закончился, а 6 января считается особенно строгим в отношении питания, пищу стараются не употреблять в течение дня.
К вечере хозяйки готовят 12 постных блюд, каждое из которых имело свое значение. Стол мог быть достаточно обильным, но обязательно постным. Выставляли на столы:
- кутью, символизирующую жертвенность;
- горох, как возрождение;
- капусту – символ надежности;
- борщ – воспитание силы воли;
- голубцы – знак Божьей любви;
- рыбу – символ христианства;
- кашу – продолжение рода;
- вареники – достаток;
- блины – символ света;
- пирожки – здоровья;
- узвар – символ жизни и очищения;
- пампушки – символ вечной жизни.
И только на следующий день, когда заканчивался Рождественский пост, накрывались богатые столы, и начиналось празднование Рождества.
Поздравления в Сочельник
В каждый дом пришел рождественский сочельник. Значит совсем скоро Рождество. За окном кружатся снежинки, в камине трещат дрова. Это теплый, уютный домашний вечер. И пусть в твоем доме будет добро и счастье. Ведь сегодня над Вифлеемом зажглась звезда. Пусть в канун Рождества каждая мелочь, каждое мгновение приносят радость и, конечно, сердце переполняется верой.
И в Рождественский сочельник
Мы пойдем колядовать.
Будем счастье и здоровье,
В каждой дом мы зазывать.
Соберет пусть всех сочельник
Нас за праздничным столом.
Пусть сегодня семья вместе.
Призовет достаток в дом.
Лариса , 6 декабря 2016 . Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа. Морозило сильнее, чем с утра; но зато так было тихо, что скрып мороза под сапогом слышался за полверсты. Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряживавшихся девушек выбежать скорее на скрыпучий снег. Тут через трубу одной хаты клубами повалился дым и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле. Если бы в это время проезжал сорочинский заседатель на тройке обывательских лошадей, в шапке с барашковым околышком, сделанной по манеру уланскому, в синем тулупе, подбитом черными смушками, с дьявольски сплетенною плетью, которою имеет он обыкновение подгонять своего ямщика, то он бы, верно, приметил ее, потому что от сорочинского заседателя ни одна ведьма на свете не ускользнет. Он знает наперечет, сколько у каждой бабы свинья мечет поросенков, и сколько в сундуке лежит полотна, и что именно из своего платья и хозяйства заложит добрый человек в воскресный день в шинке. Но сорочинский заседатель не проезжал, да и какое ему дело до чужих, у него своя волость. А ведьма между тем поднялась так высоко, что одним только черным пятнышком мелькала вверху. Но где ни показывалось пятнышко, там звезды, одна за другою, пропадали на небе. Скоро ведьма набрала их полный рукав. Три или четыре еще блестели. Вдруг, с противной стороны, показалось другое пятнышко, увеличилось, стало растягиваться, и уже было не пятнышко. Близорукий, хотя бы надел на нос вместо очков колеса с Комиссаровой брички, и тогда бы не распознал, что это такое. Спереди совершенно немец: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что ни попадалось, мордочка оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Завтра же, с первыми колоколами к заутрене, побежит он без оглядки, поджавши хвост, в свою берлогу. Между тем черт крался потихоньку к месяцу и уже протянул было руку схватить его, но вдруг отдернул ее назад, как бы обжегшись, пососал пальцы, заболтал ногою и забежал с другой стороны, и снова отскочил и отдернул руку. Однако ж, несмотря на все неудачи, хитрый черт не оставил своих проказ. Подбежавши, вдруг схватил он обеими руками месяц, кривляясь и дуя, перекидывал его из одной руки в другую, как мужик, доставший голыми руками огонь для своей люльки; наконец поспешно спрятал в карман и, как будто ни в чем не бывал, побежал далее. В Диканьке никто не слышал, как черт украл месяц. Правда, волостной писарь, выходя на четвереньках из шинка, видел, что месяц ни с сего ни с того танцевал на небе, и уверял с божбою в том все село; но миряне качали головами и даже подымали его на смех. Но какая же была причина решиться черту на такое беззаконное дело? А вот какая: он знал, что богатый козак Чуб приглашен дьяком на кутью, где будут: голова; приехавший из архиерейской певческой родич дьяка в синем сюртуке, бравший самого низкого баса; козак Свербыгуз и еще кое-кто; где, кроме кутьи, будет варенуха, перегонная на шафран водка и много всякого съестного. А между тем его дочка, красавица на всем селе, останется дома, а к дочке, наверное, придет кузнец, силач и детина хоть куда, который черту был противнее проповедей отца Кондрата. В досужее от дел время кузнец занимался малеванием и слыл лучшим живописцем во всем околотке. Сам еще тогда здравствовавший сотник Л...ко вызывал его нарочно в Полтаву выкрасить дощатый забор около его дома. Все миски, из которых диканьские козаки хлебали борщ, были размалеваны кузнецом. Кузнец был богобоязливый человек и писал часто образа святых: и теперь еще можно найти в Т... церкви его евангелиста Луку. Но торжеством его искусства была одна картина, намалеванная на стене церковной в правом притворе, в которой изобразил он святого Петра в день Страшного Суда, с ключами в руках, изгонявшего из ада злого духа; испуганный черт метался во все стороны, предчувствуя свою погибель, а заключенные прежде грешники били и гоняли его кнутами, поленами и всем чем ни попало. В то время, когда живописец трудился над этою картиною и писал ее на большой деревянной доске, черт всеми силами старался мешать ему: толкал невидимо под руку, подымал из горнила в кузнице золу и обсыпал ею картину; но, несмотря на все, работа была кончена, доска внесена в церковь и вделана в стену притвора, и с той поры черт поклялся мстить кузнецу. Одна только ночь оставалась ему шататься на белом свете; но и в эту ночь он выискивал чем-нибудь выместить на кузнеце свою злобу. И для этого решился украсть месяц, в той надежде, что старый Чуб ленив и не легок на подъем, к дьяку же от избы не так близко: дорога шла по-за селом, мимо мельниц, мимо кладбища, огибала овраг. Еще при месячной ночи варенуха и водка, настоянная на шафран, могла бы заманить Чуба, но в такую темноту вряд ли бы удалось кому стащить его с печки и вызвать из хаты. А кузнец, который был издавна не в ладах с ним, при нем ни за что не отважится идти к дочке, несмотря на свою силу. Таким-то образом, как только черт спрятал в карман свой месяц, вдруг по всему миру сделалось так темно, что не всякий бы нашел дорогу к шинку, не только к дьяку. Ведьма, увидевши себя вдруг в темноте, вскрикнула. Тут черт, подъехавши мелким бесом, подхватил ее под руку и пустился нашептывать на ухо то самое, что обыкновенно нашептывают всему женскому роду. Чудно устроено на нашем свете! Все, что ни живет в нем, все силится перенимать и передразнивать один другого. Прежде, бывало, в Миргороде один судья да городничий хаживали зимою в крытых сукном тулупах, а все мелкое чиновничество носило просто нагольные; теперь же и заседатель и подкоморий отсмалили себе новые шубы из решетиловских смушек с суконною покрышкою. Канцелярист и волостной писарь третьего году взяли синей китайки по шести гривен аршин. Пономарь сделал себе нанковые на лето шаровары и жилет из полосатого гаруса. Словом, все лезет в люди! Когда эти люди не будут суетны! Можно побиться об заклад, что многим покажется удивительно видеть черта, пустившегося и себе туда же. Досаднее всего то, что он, верно, воображает себя красавцем, между тем как фигура — взглянуть совестно. Рожа, как говорит Фома Григорьевич, мерзость мерзостью, однако ж и он строит любовные куры! Но на небе и под небом так сделалось темно, что ничего нельзя уже было видеть, что происходило далее между ними. — Так ты, кум, еще не был у дьяка в новой хате? — говорил козак Чуб, выходя из дверей своей избы, сухощавому, высокому, в коротком тулупе, мужику с обросшею бородою, показывавшею, что уже более двух недель не прикасался к ней обломок косы, которым обыкновенно мужики бреют свою бороду за неимением бритвы. — Там теперь будет добрая попойка! — продолжал Чуб, осклабив при этом свое лицо. — Как бы только нам не опоздать. При сем Чуб поправил свой пояс, перехватывавший плотно его тулуп, нахлобучил крепче свою шапку, стиснул в руке кнут — страх и грозу докучливых собак; но, взглянув вверх, остановился... — Что за дьявол! Смотри! смотри, Панас!.. — Что? — произнес кум и поднял свою голову также вверх. — Как что? месяца нет! — Что за пропасть! В самом деле нет месяца. — То-то что нет, — выговорил Чуб с некоторою досадою на неизменное равнодушие кума. — Тебе небось и нужды нет. — А что мне делать! — Надобно же было, — продолжал Чуб, утирая рукавом усы, — какому-то дьяволу, чтоб ему не довелось, собаке, поутру рюмки водки выпить, вмешаться!.. Право, как будто на смех... Нарочно, сидевши в хате, глядел в окно: ночь — чудо! Светло, снег блещет при месяце. Все было видно, как днем. Не успел выйти за дверь — и вот, хоть глаз выколи! Чуб долго еще ворчал и бранился, а между тем в то же время раздумывал, на что бы решиться. Ему до смерти хотелось покалякать о всяком вздоре у дьяка, где, без всякого сомнения, сидел уже и голова, и приезжий бас, и дегтярь Микита, ездивший через каждые две недели в Полтаву на торги и отпускавший такие шутки, что все миряне брались за животы со смеху. Уже видел Чуб мысленно стоявшую на столе варенуху. Все это было заманчиво, правда; но темнота ночи напоминала ему о той лени, которая так мила всем козакам. Как бы хорошо теперь лежать, поджавши под себя ноги, на лежанке, курить спокойно люльку и слушать сквозь упоительную дремоту колядки и песни веселых парубков и девушек, толпящихся кучами под окнами. Он бы, без всякого сомнения, решился на последнее, если бы был один, но теперь обоим не так скучно и страшно идти темною ночью, да и не хотелось-таки показаться перед другими ленивым или трусливым. Окончивши побранки, обратился он снова к куму: — Так нет, кум, месяца? — Нет. — Чудно, право! А дай понюхать табаку. У тебя, кум, славный табак! Где ты берешь его? — Кой черт, славный! — отвечал кум, закрывая березовую тавлинку, исколотую узорами. — Старая курица не чихнет! — Я помню, — продолжал все так же Чуб, — мне покойный шинкарь Зозуля раз привез табаку из Нежина. Эх, табак был! добрый табак был! Так что же, кум, как нам быть? ведь темно на дворе. — Так, пожалуй, останемся дома, — произнес кум, ухватясь за ручку двери. Если бы кум не сказал этого, то Чуб, верно бы, решился остаться, но теперь его как будто что-то дергало идти наперекор. — Нет, кум, пойдем! нельзя, нужно идти! Сказавши это, он уже и досадовал на себя, что сказал. Ему было очень неприятно тащиться в такую ночь; но его утешало то, что он сам нарочно этого захотел и сделал-таки не так, как ему советовали. Кум, не выразив на лице своем ни малейшего движения досады, как человек, которому решительно все равно, сидеть ли дома или тащиться из дому, обсмотрелся, почесал палочкой батога свои плечи, и два кума отправились в дорогу. Теперь посмотрим, что делает, оставшись одна, красавица дочка. Оксане не минуло еще и семнадцати лет, как во всем почти свете, и по ту сторону Диканьки, и по эту сторону Диканьки, только и речей было, что про нее. Парубки гуртом провозгласили, что лучшей девки и не было еще никогда и не будет никогда на селе. Оксана знала и слышала все, что про нее говорили, и была капризна, как красавица. Если бы она ходила не в плахте и запаске, а в каком-нибудь капоте, то разогнала бы всех своих девок. Парубки гонялись за нею толпами, но, потерявши терпение, оставляли мало-помалу и обращались к другим, не так избалованным. Один только кузнец был упрям и не оставлял своего волокитства, несмотря на то что и с ним поступаемо было ничуть не лучше, как с другими. По выходе отца своего она долго еще принаряживалась и жеманилась перед небольшим в оловянных рамках зеркалом и не могла налюбоваться собою. «Что людям вздумалось расславлять, будто я хороша? — говорила она, как бы рассеянно, для того только, чтобы об чем-нибудь поболтать с собою. — Лгут люди, я совсем не хороша». Но мелькнувшее в зеркале свежее, живое в детской юности лицо с блестящими черными очами и невыразимо приятной усмешкой, прожигавшей душу, вдруг доказало противное. «Разве черные брови и очи мои, — продолжала красавица, не выпуская зеркала, — так хороши, что уже равных им нет и на свете? Что тут хорошего в этом вздернутом кверху носе? и в щеках? и в губах? Будто хороши мои черные косы? Ух! их можно испугаться вечером: они, как длинные змеи, перевились и обвились вокруг моей головы. Я вижу теперь, что я совсем не хороша! — и, отодвигая несколько подалее от себя зеркало, вскрикнула: — Нет, хороша я! Ах, как хороша! Чудо! Какую радость принесу я тому, кого буду женою! Как будет любоваться мною мой муж! Он не вспомнит себя. Он зацелует меня насмерть». — Чудная девка! — прошептал вошедший тихо кузнец, — и хвастовства у нее мало! С час стоит, глядясь в зеркало, и не наглядится, и еще хвалит себя вслух! «Да, парубки, вам ли чета я? вы поглядите на меня, — продолжала хорошенькая кокетка, — как я плавно выступаю; у меня сорочка шита красным шелком. А какие ленты на голове! Вам век не увидать богаче галуна! Все это накупил мне отец мой для того, чтобы на мне женился самый лучший молодец на свете!» И, усмехнувшись, поворотилась она в другую сторону и увидела кузнеца... Вскрикнула и сурово остановилась перед ним. Кузнец и руки опустил. Трудно рассказать, что выражало смугловатое лицо чудной девушки: и суровость в нем была видна, и сквозь суровость какая-то издевка над смутившимся кузнецом, и едва заметная краска досады тонко разливалась по лицу; и все это так смешалось и так было неизобразимо хорошо, что расцеловать ее миллион раз — вот все, что можно было сделать тогда наилучшего. — Зачем ты пришел сюда? — так начала говорить Оксана. — Разве хочется, чтобы выгнала за дверь лопатою? Вы все мастера подъезжать к нам. Вмиг пронюхаете, когда отцов нет дома. О, я знаю вас! Что, сундук мой готов? — Будет готов, мое серденько, после праздника будет готов. Если бы ты знала, сколько возился около него: две ночи не выходил из кузницы; зато ни у одной поповны не будет такого сундука. Железо на оковку положил такое, какого не клал на сотникову таратайку, когда ходил на работу в Полтаву. А как будет расписан! Хоть весь околоток выходи своими беленькими ножками, не найдешь такого! По всему полю будут раскиданы красные и синие цветы. Гореть будет, как жар. Не сердись же на меня! Позволь хоть поговорить, хоть поглядеть на тебя! — Кто же тебе запрещает, говори и гляди! Тут села она на лавку и снова взглянула в зеркало и стала поправлять на голове свои косы. Взглянула на шею, на новую сорочку, вышитую шелком, и тонкое чувство самодовольствия выразилось на устах, на свежих ланитах и отсветилось в очах. — Позволь и мне сесть возле тебя! — сказал кузнец. — Садись, — проговорила Оксана, сохраняя в устах и в довольных очах то же самое чувство. — Чудная, ненаглядная Оксана, позволь поцеловать тебя! — произнес ободренный кузнец и прижал ее к себе, в намерении схватить поцелуй; но Оксана отклонила свои щеки, находившиеся уже на неприметном расстоянии от губ кузнеца, и оттолкнула его. Чего тебе еще хочется? Ему когда мед, так и ложка нужна! Поди прочь, у тебя руки жестче железа. Да и сам ты пахнешь дымом. Я думаю, меня всю обмарал сажею. Тут она поднесла зеркало и снова начала перед ним охорашиваться. «Не любит она меня, — думал про себя, повеся голову, кузнец. — Ей все игрушки; а я стою перед нею как дурак и очей не свожу с нее. И все бы стоял перед нею, и век бы не сводил с нее очей! Чудная девка! чего бы я не дал, чтобы узнать, что у нее на сердце, кого она любит! Но нет, ей и нужды нет ни до кого. Она любуется сама собою; мучит меня, бедного; а я за грустью не вижу света; а я ее так люблю, как ни один человек на свете не любил и не будет никогда любить». — Правда ли, что твоя мать ведьма? — произнесла Оксана и засмеялась; и кузнец почувствовал, что внутри его все засмеялось. Смех этот как будто разом отозвался в сердце и в тихо встрепенувших жилах, и со всем тем досада запала в его душу, что он не во власти расцеловать так приятно засмеявшееся лицо. — Что мне до матери? ты у меня мать, и отец, и все, что ни есть дорогого на свете. Если б меня призвал царь и сказал: «Кузнец Вакула, проси у меня всего, что ни есть лучшего в моем царстве, все отдам тебе. Прикажу тебе сделать золотую кузницу, и станешь ты ковать серебряными молотами». — «Не хочу, — сказал бы я царю, — ни каменьев дорогих, ни золотой кузницы, ни всего твоего царства: дай мне лучше мою Оксану!» — Видишь, какой ты! Только отец мой сам не промах. Увидишь, когда он не женится на твоей матери, — проговорила, лукаво усмехнувшись, Оксана. — Однако ж дивчата не приходят... Что б это значило? Давно уже пора колядовать. Мне становится скучно. — Бог с ними, моя красавица! — Как бы не так! с ними, верно, придут парубки. Тут-то пойдут балы. Воображаю, каких наговорят смешных историй! — Так тебе весело с ними? — Да уж веселее, чем с тобою. А! кто-то стукнул; верно, дивчата с парубками. «Чего мне больше ждать? — говорил сам с собою кузнец. — Она издевается надо мною. Ей я столько же дорог, как перержавевшая подкова. Но если ж так, не достанется, по крайней мере, другому посмеяться надо мною. Пусть только я наверное замечу, кто ей нравится более моего; я отучу...» Стук в двери и резко зазвучавший на морозе голос: «Отвори!» — прервал его размышления. — Постой, я сам отворю, — сказал кузнец и вышел в сени, в намерении отломать с досады бока первому попавшемуся человеку. Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки. Не мудрено, однако ж, и смерзнуть тому, кто толкался от утра до утра в аду, где, как известно, не так холодно, как у нас зимою, и где, надевши колпак и ставши перед очагом, будто в самом деле кухмистр, поджаривал он грешников с таким удовольствием, с каким обыкновенно баба жарит на Рождество колбасу. Ведьма сама почувствовала, что холодно, несмотря на то что была тепло одета; и потому, поднявши руки кверху, отставила ногу и, приведши себя в такое положение, как человек, летящий на коньках, не сдвинувшись ни одним суставом, спустилась по воздуху, будто по ледяной покатой горе, и прямо в трубу. Черт таким же порядком отправился вслед за нею. Но так как это животное проворнее всякого франта в чулках, то не мудрено, что он наехал при самом входе в трубу на шею своей любовницы, и оба очутились в просторной печке между горшками. Путешественница отодвинула потихоньку заслонку, поглядеть, не назвал ли сын ее Вакула в хату гостей, но, увидевши, что никого не было, выключая только мешки, которые лежали посреди хаты, вылезла из печки, скинула теплый кожух, оправилась, и никто бы не мог узнать, что она за минуту назад ездила на метле. Мать кузнеца Вакулы имела от роду не больше сорока лет. Она была ни хороша, ни дурна собою. Трудно и быть хорошею в такие годы. Однако ж она так умела причаровать к себе самых степенных козаков (которым, не мешает, между прочим, заметить, мало было нужды до красоты), что к ней хаживал и голова, и дьяк Осип Никифорович (конечно, если дьячихи не было дома), и козак Корний Чуб, и козак Касьян Свербыгуз. И, к чести ее сказать, она умела искусно обходиться с ними. Ни одному из них и в ум не приходило, что у него есть соперник. Шел ли набожный мужик, или дворянин, как называют себя козаки, одетый в кобеняк с видлогою, в воскресенье в церковь или, если дурная погода, в шинок, — как не зайти к Солохе, не поесть жирных с сметаною вареников и не поболтать в теплой избе с говорливой и угодливой хозяйкой. И дворянин нарочно для этого давал большой крюк, прежде чем достигал шинка, и называл это — заходить по дороге. А пойдет ли, бывало, Солоха в праздник в церковь, надевши яркую плахту с китайчатою запаскою, а сверх ее синюю юбку, на которой сзади нашиты были золотые усы, и станет прямо близ правого крылоса, то дьяк уже верно закашливался и прищуривал невольно в ту сторону глаза; голова гладил усы, заматывал за ухо оселедец и говорил стоявшему близ его соседу: «Эх, добрая баба! черт-баба!» Солоха кланялась каждому, и каждый думал, что она кланяется ему одному. Но охотник мешаться в чужие дела тотчас бы заметил, что Солоха была приветливее всего с козаком Чубом. Чуб был вдов; восемь скирд хлеба всегда стояли перед его хатою. Две пары дюжих волов всякий раз высовывали свои головы из плетеного сарая на улицу и мычали, когда завидывали шедшую куму — корову, или дядю — толстого быка. Бородатый козел взбирался на самую крышу и дребезжал оттуда резким голосом, как городничий, дразня выступавших по двору индеек и оборачиваяся задом, когда завидывал своих неприятелей, мальчишек, издевавшихся над его бородою. В сундуках у Чуба водилось много полотна, жупанов и старинных кунтушей с золотыми галунами: покойная жена его была щеголиха. В огороде, кроме маку, капусты, подсолнечников, засевалось еще каждый год две нивы табаку. Все это Солоха находила не лишним присоединить к своему хозяйству, заранее размышляя о том, какой оно примет порядок, когда перейдет в ее руки, и удвоивала благосклонность к старому Чубу. А чтобы каким-нибудь образом сын ее Вакула не подъехал к его дочери и не успел прибрать всего себе, и тогда бы наверно не допустил ее мешаться ни во что, она прибегнула к обыкновенному средству всех сорокалетних кумушек: ссорить как можно чаще Чуба с кузнецом. Может быть, эти самые хитрости и сметливость ее были виною, что кое-где начали поговаривать старухи, особливо когда выпивали где-нибудь на веселой сходке лишнее, что Солоха точно ведьма; что парубок Кизяколупенко видел у нее сзади хвост величиною не более бабьего веретена; что она еще в позапрошлый четверг черною кошкою перебежала дорогу; что к попадье раз прибежала свинья, закричала петухом, надела на голову шапку отца Кондрата и убежала назад. Случилось, что тогда, когда старушки толковали об этом, пришел какой-то коровий пастух Тымиш Коростявый. Он не преминул рассказать, как летом, перед самою Петровкою, когда он лег спать в хлеву, подмостивши под голову солому, видел собственными глазами, что ведьма, с распущенною косою, в одной рубашке, начала доить коров, а он не мог пошевельнуться, так был околдован; подоивши коров, она пришла к нему и помазала его губы чем-то таким гадким, что он плевал после того целый день. Но все это что-то сомнительно, потому что один только сорочинский заседатель может увидеть ведьму. И оттого все именитые козаки махали руками, когда слышали такие речи. «Брешут сучи бабы!» — бывал обыкновенный ответ их. Вылезши из печки и оправившись, Солоха, как добрая хозяйка, начала убирать и ставить все к своему месту, но мешков не тронула: «Это Вакула принес, пусть же сам и вынесет!» Черт между тем, когда еще влетал в трубу, как-то нечаянно оборотившись, увидел Чуба об руку с кумом, уже далеко от избы. Вмиг вылетел он из печки, перебежал им дорогу и начал разрывать со всех сторон кучи замерзшего снега. Поднялась метель. В воздухе забелело. Снег метался взад и вперед сетью и угрожал залепить глаза, рот и уши пешеходам. А черт улетел снова в трубу, в твердой уверенности, что Чуб возвратится вместе с кумом назад, застанет кузнеца и отпотчует его так, что он долго будет не в силах взять в руки кисть и малевать обидные карикатуры. В самом деле, едва только поднялась метель и ветер стал резать прямо в глаза, как Чуб уже изъявил раскаяние и, нахлобучивая глубже на голову капелюхи, угощал побранками себя, черта и кума. Впрочем, эта досада была притворная. Чуб очень рад был поднявшейся метели. До дьяка еще оставалось в восемь раз больше того расстояния, которое они прошли. Путешественники поворотили назад. Ветер дул в затылок; но сквозь метущий снег ничего не было видно. — Стой, кум! мы, кажется, не туда идем, — сказал, немного отошедши, Чуб, — я не вижу ни одной хаты. Эх, какая метель! Свороти-ка ты, кум, немного в сторону, не найдешь ли дороги; а я тем временем поищу здесь. Дернет же нечистая сила потаскаться по такой вьюге! Не забудь закричать, когда найдешь дорогу. Эк, какую кучу снега напустил в очи сатана! Дороги, однако ж, не было видно. Кум, отошедши в сторону, бродил в длинных сапогах взад и вперед и, наконец, набрел прямо на шинок. Эта находка так его обрадовала, что он позабыл все и, стряхнувши с себя снег, вошел в сени, нимало не беспокоясь об оставшемся на улице куме. Чубу показалось между тем, что он нашел дорогу; остановившись, принялся он кричать во все горло, но, видя, что кум не является, решился идти сам. Немного пройдя, увидел он свою хату. Сугробы снега лежали около нее и на крыше. Хлопая намерзнувшими на холоде руками, принялся он стучать в дверь и кричать повелительно своей дочери отпереть ее. — Чего тебе тут нужно? — сурово закричал вышедший кузнец. Чуб, узнавши голос кузнеца, отступил несколько назад. «Э, нет, это не моя хата, — говорил он про себя, — в мою хату не забредет кузнец. Опять же, если присмотреться хорошенько, то и не Кузнецова. Чья бы была это хата? Вот на! не распознал! это хромого Левченка, который недавно женился на молодой жене. У него одного только хата похожа на мою. То-то мне показалось и сначала немного чудно, что так скоро пришел домой. Однако ж Левченко сидит теперь у дьяка, это я знаю; зачем же кузнец?.. Э-ге-ге! он ходит к его молодой жене. Вот как! хорошо!.. теперь я все понял». — Кто ты такой и зачем таскаешься под дверями? — произнес кузнец суровее прежнего и подойдя ближе. «Нет, не скажу ему, кто я, — подумал Чуб, — чего доброго, еще приколотит, проклятый выродок!» — и, переменив голос, отвечал: — Это я, человек добрый! пришел вам на забаву поколядовать немного под окнами. — Убирайся к черту с своими колядками! — сердито закричал Вакула. — Что ж ты стоишь? Слышишь, убирайся сей же час вон! Чуб сам уже имел это благоразумное намерение; но ему досадно показалось, что принужден слушаться приказаний кузнеца. Казалось, какой-то злой дух толкал его под руку и вынуждал сказать что-нибудь наперекор. — Что ж ты, в самом деле, так раскричался? — произнес он тем же голосом, — я хочу колядовать, да и полно! — Эге! да ты от слов не уймешься!.. — Вслед за сими словами Чуб почувствовал пребольной удар в плечо. — Да вот это ты, как я вижу, начинаешь уже драться! — произнес он, немного отступая. — Пошел, пошел! — кричал кузнец, наградив Чуба другим толчком. — Что ж ты! — произнес Чуб таким голосом, в котором изображалась и боль, и досада, и робость. — Ты, вижу, не в шутку дерешься, и еще больно дерешься! — Пошел, пошел! — закричал кузнец и захлопнул дверь. — Смотри, как расхрабрился! — говорил Чуб, оставшись один на улице. — Попробуй подойди! вишь, какой! вот большая цаца! Ты думаешь, я на тебя суда не найду? Нет, голубчик, я пойду, и пойду прямо к комиссару. Ты у меня будешь знать! Я не посмотрю, что ты кузнец и маляр. Однако ж посмотреть на спину и плечи: я думаю, синие пятна есть. Должно быть, больно поколотил, вражий сын! Жаль, что холодно и не хочется скидать кожуха! Постой ты, бесовский кузнец, чтоб черт поколотил и тебя, и твою кузницу, ты у меня напляшешься! Вишь, проклятый шибеник! Однако ж ведь теперь его нет дома. Солоха, думаю, сидит одна. Гм... оно ведь недалеко отсюда; пойти бы! Время теперь такое, что нас никто не застанет. Может, и того, будет можно... Вишь, как больно поколотил проклятый кузнец! Тут Чуб, почесав свою спину, отправился в другую сторону. Приятность, ожидавшая его впереди при свидании с Солохою, умаливала немного боль и делала нечувствительным и самый мороз, который трещал по всем улицам, не заглушаемый вьюжным свистом. По временам на лице его, которого бороду и усы метель намылила снегом проворнее всякого цирюльника, тирански хватающего за нос свою жертву, показывалась полусладкая мина. Но если бы, однако ж, снег не крестил взад и вперед всего перед глазами, то долго еще можно было бы видеть, как Чуб останавливался, почесывал спину, произносил: «Больно поколотил проклятый кузнец!» — и снова отправлялся в путь. В то время, когда проворный франт с хвостом и козлиною бородою летал из трубы и потом снова в трубу, висевшая у него на перевязи при боку ладунка, в которую он спрятал украденный месяц, как-то нечаянно зацепившись в печке, растворилась и месяц, пользуясь этим случаем, вылетел через трубу Солохиной хаты и плавно поднялся по небу. Все осветилось. Метели как не бывало. Снег загорелся широким серебряным полем и весь обсыпался хрустальными звездами. Мороз как бы потеплел. Толпы парубков и девушек показались с мешками. Песни зазвенели, и под редкою хатою не толпились колядующие. Чудно блещет месяц! Трудно рассказать, как хорошо потолкаться в такую ночь между кучею хохочущих и поющих девушек и между парубками, готовыми на все шутки и выдумки, какие может только внушить весело смеющаяся ночь. Под плотным кожухом тепло; от мороза еще живее горят щеки; а на шалости сам лукавый подталкивает сзади. Кучи девушек с мешками вломились в хату Чуба, окружили Оксану. Крик, хохот, рассказы оглушили кузнеца. Все наперерыв спешили рассказать красавице что-нибудь новое, выгружали мешки и хвастались паляницами, колбасами, варениками, которых успели уже набрать довольно за свои колядки. Оксана, казалось, была в совершенном удовольствии и радости, болтала то с той, то с другою и хохотала без умолку. С какой-то досадою и завистью глядел кузнец на такую веселость и на этот раз проклинал колядки, хотя сам бывал от них без ума. — Э, Одарка! — сказала веселая красавица, оборотившись к одной из девушек, — у тебя новые черевики! Ах, какие хорошие! и с золотом! Хорошо тебе, Одарка, у тебя есть такой человек, который все тебе покупает; а мне некому достать такие славные черевики. — Не тужи, моя ненаглядная Оксана! — подхватил кузнец, — я тебе достану такие черевики, какие редкая панночка носит. — Ты? — сказала, скоро и надменно поглядев на него, Оксана. — Посмотрю я, где ты достанешь черевики, которые могла бы я надеть на свою ногу. Разве принесешь те самые, которые носит царица. — Видишь, каких захотела! — закричала со смехом девичья толпа. — Да, — продолжала гордо красавица, — будьте все вы свидетельницы: если кузнец Вакула принесет те самые черевики, которые носит царица, то вот мое слово, что выйду тот же час за него замуж. Девушки увели с собою капризную красавицу. — Смейся, смейся! — говорил кузнец, выходя вслед за ними. — Я сам смеюсь над собою! Думаю, и не могу вздумать, куда девался ум мой. Она меня не любит, — ну, Бог с ней! будто только на всем свете одна Оксана. Слава Богу, дивчат много хороших и без нее на селе. Да что Оксана? с нее никогда не будет доброй хозяйки; она только мастерица рядиться. Нет, полно, пора перестать дурачиться. Но в самое то время, когда кузнец готовился быть решительным, какой-то злой дух проносил пред ним смеющийся образ Оксаны, говорившей насмешливо: «Достань, кузнец, царицыны черевики, выйду за тебя замуж!» Все в нем волновалось, и он думал только об одной Оксане. Толпы колядующих, парубки особо, девушки особо, спешили из одной улицы в другую. Но кузнец шел и ничего не видал и не участвовал в тех веселостях, которые когда-то любил более всех. Черт между тем не на шутку разнежился у Солохи: целовал ее руку с такими ужимками, как заседатель у поповны, брался за сердце, охал и сказал напрямик, что если она не согласится удовлетворить его страсти и, как водится, наградить, то он готов на все: кинется в воду, а душу отправит прямо в пекло. Солоха была не так жестока, притом же черт, как известно, действовал с нею заодно. Она таки любила видеть волочившуюся за собою толпу и редко бывала без компании; этот вечер, однако ж, думала провесть одна, потому что все именитые обитатели села званы были на кутью к дьяку. Но все пошло иначе: черт только что представил свое требование, как вдруг послышался голос дюжего головы. Солоха побежала отворить дверь, а проворный черт влез в лежавший мешок. Голова, стряхнув с своих капелюх снег и выпивши из рук Солохи чарку водки, рассказал, что он не пошел к дьяку, потому что поднялась метель; а увидевши свет в ее хате, завернул к ней, в намерении провесть вечер с нею. Не успел голова это сказать, как в дверь послышался стук и голос дьяка. — Спрячь меня куда-нибудь, — шептал голова. — Мне не хочется теперь встретиться с дьяком. Солоха думала долго, куда спрятать такого плотного гостя; наконец выбрала самый большой мешок с углем; уголь высыпала в кадку, и дюжий голова влез с усами, с головою и с капелюхами в мешок. Дьяк вошел, покряхтывая и потирая руки, и рассказал, что у него не был никто и что он сердечно рад этому случаю погулять немного у нее и не испугался метели. Тут он подошел к ней ближе, кашлянул, усмехнулся, дотронулся своими длинными пальцами ее обнаженной полной руки и произнес с таким видом, в котором выказывалось и лукавство, и самодовольствие: — А что это у вас, великолепная Солоха? — И, сказавши это, отскочил он несколько назад. — Как что? Рука, Осип Никифорович! — отвечала Солоха. — Гм! рука! хе! хе! хе! — произнес сердечно довольный своим началом дьяк и прошелся по комнате. — А это что у вас, дражайшая Солоха? — произнес он с таким же видом, приступив к ней снова и схватив ее слегка рукою за шею, и таким же порядком отскочив назад. — Будто не видите, Осип Никифорович! — отвечала Солоха. — Шея, а на шее монисто. — Гм! на шее монисто! хе! хе! хе! — И дьяк снова прошелся по комнате, потирая руки. — А это что у вас, несравненная Солоха?.. — Неизвестно, к чему бы теперь притронулся дьяк своими длинными пальцами, как вдруг послышался в дверь стук и голос козака Чуба. — Ах, Боже мой, стороннее лицо! — закричал в испуге дьяк. — Что теперь, если застанут особу моего звания?.. Дойдет до отца Кондрата!.. Но опасения дьяка были другого рода: он боялся более того, чтобы не узнала его половина, которая и без того страшною рукою своею сделала из его толстой косы самую узенькую. — Ради Бога, добродетельная Солоха, — говорил он, дрожа всем телом. — Ваша доброта, как говорит писание Луки глава трина... трин... Стучатся, ей-Богу, стучатся! Ох, спрячьте меня куда-нибудь! Солоха высыпала уголь в кадку из другого мешка, и не слишком объемистый телом дьяк влез в него и сел на самое дно, так что сверх его можно было насыпать еще с полмешка угля. — Здравствуй, Солоха! — сказал, входя в хату, Чуб. — Ты, может быть, не ожидала меня, а? правда, не ожидала? может быть, я помешал?.. — продолжал Чуб, показав на лице своем веселую и значительную мину, которая заранее давала знать, что неповоротливая голова его трудилась и готовилась отпустить какую-нибудь колкую и затейливую шутку. — Может быть, вы тут забавлялись с кем-нибудь?.. может быть, ты кого-нибудь спрятала уже, а? — И, восхищенный таким своим замечанием, Чуб засмеялся, внутренно торжествуя, что он один только пользуется благосклонностью Солохи. — Ну, Солоха, дай теперь выпить водки. Я думаю, у меня горло замерзло от проклятого морозу. Послал же Бог такую ночь перед Рождеством! Как схватилась, слышишь, Солоха, как схватилась... эк окостенели руки: не расстегну кожуха! как схватилась вьюга... — Отвори! — раздался на улице голос, сопровождаемый толчком в дверь. — Стучит кто-то, — сказал остановившийся Чуб. — Отвори! — закричали сильнее прежнего. — Это кузнец! — произнес, схватясь за капелюхи, Чуб. — Слышишь, Солоха, куда хочешь девай меня; я ни за что на свете не захочу показаться этому выродку проклятому, чтоб ему набежало, дьявольскому сыну, под обоими глазами по пузырю в копну величиною! Солоха, испугавшись сама, металась как угорелая и, позабывшись, дала знак Чубу лезть в тот самый мешок, в котором сидел уже дьяк. Бедный дьяк не смел даже изъявить кашлем и кряхтением боли, когда сел ему почти на голову тяжелый мужик и поместил свои намерзнувшие на морозе сапоги по обеим сторонам его висков. Кузнец вошел, не говоря ни слова, не снимая шапки, и почти повалился на лавку. Заметно, что он был весьма не в духе. В то самое время, когда Солоха затворяла за ним дверь, кто-то постучался снова. Это был козак Свербыгуз. Этого уже нельзя было спрятать в мешок, потому что и мешка такого нельзя было найти. Он был погрузнее телом самого головы и повыше ростом Чубова кума. И потому Солоха вывела его в огород, чтобы выслушать от него все то, что он хотел ей объявить. Кузнец рассеянно оглядывал углы своей хаты, вслушиваясь по временам в далеко разносившиеся песни колядующих; наконец остановил глаза на мешках: «Зачем тут лежат эти мешки? их давно бы пора убрать отсюда. Через эту глупую любовь я одурел совсем. Завтра праздник, а в хате до сих пор лежит всякая дрянь. Отнести их в кузницу!» Тут кузнец присел к огромным мешкам, перевязал их крепче и готовился взвалить себе на плечи. Но заметно было, что его мысли гуляли Бог знает где, иначе он бы услышал, как зашипел Чуб, когда волоса на голове его прикрутила завязавшая мешок веревка, и дюжий голова начал было икать довольно явственно. — Неужели не выбьется из ума моего эта негодная Оксана? — говорил кузнец, — не хочу думать о ней; а все думается, и, как нарочно, о ней одной только. Отчего это так, что дума против воли лезет в голову? Кой черт, мешки стали как будто тяжелее прежнего! Тут, верно, положено еще что-нибудь, кроме угля. Дурень я! я и позабыл, что теперь мне все кажется тяжелее. Прежде, бывало, я мог согнуть и разогнуть в одной руке медный пятак и лошадиную подкову; а теперь мешков с углем не подыму. Скоро буду от ветра валиться. Нет — вскричал он, помолчав и ободрившись, — что я за баба! Не дам никому смеяться над собою! Хоть десять таких мешков, все подыму. — И бодро взвалил себе на плеча мешки, которых не понесли бы два дюжих человека. — Взять и этот, — продолжал он, подымая маленький, на дне которого лежал, свернувшись, черт. — Тут, кажется, я положил струмент свой. — Сказав это, он вышел вон из хаты, насвистывая песню:Менi с жiнкой не возиться.
Шумнее и шумнее раздавались по улицам песни и крики. Толпы толкавшегося народа были увеличены еще пришедшими из соседних деревень. Парубки шалили и бесились вволю. Часто между колядками слышалась какая-нибудь веселая песня, которую тут же успел сложить кто-нибудь из молодых козаков. То вдруг один из толпы вместо колядки отпускал щедровку и ревел во все горло:Щедрик, ведрик!
Дайте вареник,
Грудочку кашки,
Кiльце ковбаски!