Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Введение
Глава 1. Борьба группировок при дворе Николая II
1.1 Придворное окружение Николая II: состав и особенности формирования группировок
1.2 Германофильские настроения в высшей придворной среде
1.3 Английский вопрос во внешней политике
1.4 Роль иностранного капитала как фактора втягивания россии в первую мировую войну
Глава 2. Внешнеполитический курс МИДа Российской империи
2.1 Деятельность МИДа Российской империи накануне Первой мировой войны
2.2 Стратегическое планирование, военные переговоры и гонка вооружений
Заключение
Библиография
Введение
Постановка проблемы.
В 2014 году отмечалось 100-летие начала Первой мировой войны ее предыстория и история требуют дальнейшего исторического исследования. Тема Великой войны (так ее называли в России с 1916 г.), заслоненная революциями 1917 г. и Гражданской войной, до сих пор не получила должного отражения в российской исторической науке и массовом общественном сознании. Назрела необходимость определить ее значение для общественно-политического дискурса в современной России, странах ближнего и дальнего зарубежья; выявить ее место в исторической памяти российского общества начала XXI века.
Первая мировая война (1914-1918) ? одно из крупнейших, переломных событий, изменивших облик Европы и всего мира.Этот гигантский, невиданный до той поры катаклизм обернулся утратой миллионов жизней, падением могущественных империй, становлением новых национальных государств, коренными переменами в системе международных отношений. Война оказала воздействие на судьбы миллионов людей, обусловила многие тенденции мировой политики, по сути определила дальнейший ход развития человеческой цивилизации.
Для России, принявшей самое активное участие в войне,она стала великим подвигом и вместе с тем - огромной трагедией, ввергнувшей страну в хаос революции и кровопролитной борьбы за власть. Была прервана эволюционная трансформация российского общества, подготовленная реформами второй половины XIX - начала XX в.
Внешняя политика и дипломатия России сыграли активную роль в Первой мировой войне, способствуя повышению значения России как одного из важнейших международных политических, экономических и культурных центров. Впервые наши дипломаты столкнулись с задачами столь масштабными, от решения которых зависело само существование государства, потребовавших выхода на новый, более высокий уровень политической работы, налаживания интенсивных межгосударственных контактов в двустороннем и многостороннем формате.
Русские дипломаты активно содействовали укреплению союзнической коалиции, обеспечению взаимодействия со своими главными партнерами, добивались международной изоляции Германии, разрабатывали программу послевоенного сотрудничества. Достижением внешней политики Петербурга стали Босфорские соглашения 1915 года, хотя реализовать их так и не удалось. германофильский россия мировой война
В контактах с союзниками наши дипломаты не допускали ущемления национальных интересов, показали себя опытными и искусными переговорщиками.
Реальность военного времени потребовала от МИД России осуществления информационно-пропагандистских и контрпропагандистских функций, использование внешних рычагов для снабжения армии, заботы о военнопленных и т.д. Все больше заявляли о себе публичная и экономическая дипломатия. Происходила оптимизация структуры внешнеполитического ведомства, в рамках которого были созданы Отдел военнопленных, Особый политический отдел, Правовой и Экономический департаменты.
В годы войны обозначилась гуманитарная составляющая во внешнеполитической и дипломатической деятельности России: помощь раненым, поддержка российских подданных, застигнутых войной за границей.
Русские дипломаты проявляли личное мужество в чрезвычайных ситуациях (например, в посольстве в Сербии во время наступления войск противника). Многие были мобилизованы в действующую армию и пали на полях сражений.
Сегодня мы обращаемся к истории Первой мировой войны не для того, чтобы выявлять ее виновников, делить ее участников на победителей и побежденных.
Главный урок заключается в том, что будущее европейского и мирового сообщества- в единстве и сотрудничестве, в органичном сочетании национальных, региональных и глобальных интересов, ане в попытках силой, в ущерб другой стороне, обеспечить свою безопасность. Устойчивая безопасность может быть только равной и неделимой. Этот принцип заложен в Концепции внешней политики Российской Федерации, ставящей во главу угла установление справедливого и демократического миропорядка, основанного на коллективных началах в решении международных проблем и на верховенстве международного права.
Историографический обзор.
Советские историки рассматривали Первую мировую войну как катализатор революции, однако в наши дни ученые обратились к изучению вопроса о том, насколько тотальная война изменила облик общества, поведенческие стереотипы населения, характер социальных институтов и государственных структур. С этой темой связана внешнеполитическая проблематика мировой войны, начиная с ее дипломатических истоков и кончая плавным перетеканием послеверсальской "передышки" в предвоенный кризис 1938 - 1939 годов.
Отдельные авторы бросают вызов стереотипам прошлого, дававшим все преимущества нарративу. Американский историк Дж. Морроу в изданной в 2003 г. книге "Великая война с позиции имперской истории" реабилитирует теорию империализма. В историографии дискутируется тезис о том, что победа Германии в войне была бы не столь губительна для человечества, нежели ее поражение, вызвавшее к жизни гитлеровский реваншизм. Этот тезис дает толчок к размышлениям об альтернативном подходе к решению "русского вопроса". На повестку дня выходит проблема преемственности российской внешней политики, стремившейся, прежде всего, к созданию "зоны безопасности" вдоль западных рубежей державы. Современные российские ученые доказывают, что внешняя политика Российской империи была лишена серьезных националистических настроений, которым западная пропаганда отводила роль источника "русской агрессивности".
В более широком контексте мировая война способствовала началу "заката Европы", что констатировал в 1918 г. О. Шпенглер. Философ датировал возникновение замысла написания своей книги 1911 г., периодом марокканского кризиса между Германией и Францией и захватом Италией Триполи. В мировой войне Шпенглер увидел симптом начинающейся агонии западной культуры.
Возникшая в конце ХХ - начале ХХI в. система европейских геополитических координат напоминает Версальскую систему, что объясняет особый интерес Российской Федерации к истории Первой мировой войны. Опыт политики Российской империи по защите ее западных рубежей в начале ХХ в. актуален для современной России, но комплексного освещения в отечественной исторической литературе он не получил и нуждается в дальнейшем исследовании. По целому ряду аспектов конфликты России с Австро-Венгрией и Германией остаются объектом научной дискуссии как между российскими и зарубежными учеными, так и внутри сообщества отечественных историков.
Сложность и деликатность истории ХХ в. заключается и в том, что восприятие наиболее болезненных эпизодов в отношениях России и возникших после мировой войны новых государств на востоке Центральной Европы идеологизируется сегодня не только историками и политиками Запада и бывших советских республик, но и российскими учеными и политиками. Бесспорно, это сказывается на состоянии преподавания истории в средних и высших учебных заведениях; на формировании исторического мировоззрения молодежи и общественного сознания в целом.
Отечественная историография уделяет изучению внешней политики России много внимания, но автор дает характеристику наиболее важным научным публикациям, поскольку необходимо рассмотреть как политику России, так и политику Австро-Венгрии и Германии в Центральной Европе. Вопрос оказался на стыке отечественной и зарубежной истории, что определило его многозначность. Исследования посвящены, как правило, двусторонним или международным отношениям, историческим событиям или территориальным проблемам.
Советские публикации 1920-х - начала 1930-х гг. о политике России в Центральной Европе носили обусловленный текущим моментом и, следовательно, спорный характер. Интересна книга военного историка А. М. Зайончковского, который пришел к выводу, что в вопросах защиты российских западных и южных рубежей политика империи носила "отпечаток авантюры". Направленность исторических работ в целом определяла школа М. Н. Покровского, который отстаивал идею кардинального разрыва истории Советского Союза и Российской империи, объявляя главным виновником начала мировой войны царизм. Е. В. Тарле подверг критике идеи Покровского, но, в свою очередь, обелял позицию стран Антанты, включая Россию, в развязывании войны.
16 мая 1934 г. ЦК ВКП (б) и СНК СССР утвердили постановление о преподавании гражданской истории в советских школах. Идея разрыва традиций царской России и СССР заменялась идеей преемственности, которую отстаивали Е. В. Тарле и С. Ф. Платонов. Поворот в политике И. В. Сталина обеспечил возврат историков к изучению российской внешней политики. Генсек запретил, в частности, публикацию статьи Ф. Энгельса "Внешняя политика русского царизма" (Энгельс доказывал ее крайнюю реакционность). Написанное 19 июля 1934 г. письмо о запрете Сталин адресовал членам Политбюро ЦК ВКП (б), но разрешил опубликовать его в журнале "Большевик" в мае 1941 года. С 1936 г. начался разгром "антимарксистской школы Покровского" и формирование по сути имперской внешнеполитической идеологии. Но и в новых условиях предвоенную внешнюю политику Российской империи в "Истории дипломатии" специально не выделили.
В 1950-е гг. вопрос о политике России, Австро-Венгрии и Германии в регионе рассматривался в контексте международных отношений, обусловленных стереотипами "холодной войны". Однако с конца 1950-х гг. в СССР и за рубежом стали публиковать неизвестные архивные материалы. Это позволило историкам в 1960 - 1980-е гг. более объективно анализировать международные отношения начала XX века. Во 2-м издании т. II "Истории дипломатии"
В. М. Хвостов осветил характер внешней политики России, а в т. III написал главу о дипломатической борьбе в ходе мировой войны.
Преемственность политики кайзеровской и Веймарской Германии раскрыли В. К. Волков, Т. Ю. Григорьянц, А. Я. Манусевич, Г. Ф. Матвеев, И. И. Поп в коллективных трудах и сборниках статей, изданных Институтом славяноведения и балканистики АН СССР. В 1970-е гг. о Первой мировой войне писали в коллективных работах и монографиях военные историки, упоминая и о политике России в Центральной Европе. В тему мировая война вошла история Брестского мира, которым закончилось участие в ней России. А. О. Чубарьян и другие ученые отметили, что Россия не потерпела военного поражения, а вышла из войны, сберегая солдатские жизни.
Новые условия для изучения проблемы возникли после окончания "холодной войны" и изменения геополитической ситуации в Европе. В российских публикациях 1990-х - начала 2000-х гг. наблюдается отказ от идеологических стереотипов, расширение диапазона факторов, влиявших на формирование внешней политики России; анализ действий российской дипломатии в контексте европейской политики, углубление методологии исследований.
Для понимания предыстории проблемы интересна монография П. В. Стегния о разделах Польши. Ученый отметил, что польский вопрос во многом определил сущность феномена, называемого имперской составляющей внешней политики России. По его мнению, объективная оценка разделов Польши возможна при условии их рассмотрения в рамках эволюции международных отношений в Европе. Польша стала заложником и одновременно "частным случаем" крупномасштабной геополитической игры. Задачей России являлось обеспечение защитимого и контролируемого западного фланга, где в качестве ее вероятных противников выступали Пруссия и Австрия. Стегний отметил, что Екатерина II понимала важность сохранения Польши в качестве буфера между Россией, Австрией и Пруссией, но под давлением последних пошла на окончательный раздел Польши.
Все чаще историки обращаются к проблеме геополитической преемственности в политике России. Б. Н. Миронов считает, что экспансию Российской империи стимулировали геополитические соображения: прочные границы; стремление обрести незамерзающие порты, помешать захвату соперниками пограничных территорий или включить их в сферу своего влияния. Ученый ссылается, в частности, на мнение американского историка Р. Меллора, писавшего: «Россия приобретала лишь то, на что другие государства не претендовали, или то, что они не могли захватить».
Вопросы политики Российской империи на ее западных рубежах накануне и в период мировой войны анализируются в V томе "Истории внешней политики России", авторами которого являются ученые Института российской истории (ИРИ) РАН. Историки характеризуют факторы, определявшие российскую внешнюю политику, поэтапно раскрывают механизм ее формирования. Показаны усилия правящих кругов по поддержанию великодержавного статуса России, вскрываются противоречия между ее национальными и имперскими интересами, во многом объясняющие крах внешней политики царского и Временного правительств. Авторы рассматривают Россию как особый тип империи, для которой завоевание не являлось главным средством территориального расширения, а политическая зависимость и национальное неравноправие преобладали над колониальной эксплуатацией. Достоинством тома являются специальные главы о механизме принятия внешнеполитических решений в России. Рассматриваемый период был временем растущего внимания к внешней политике со стороны российского общества: авторы, в частности, проследили эволюцию внешнеполитических взглядов основных политических партий России. Новацией является характеристика "политики соглашений и балансирования", принятой российским правительством после поражения в войне с Японией. Но Россия вступила в мировую войну, не завершив, ни модернизации, ни запланированных военных приготовлений. По-новому трактуется внешняя политика Временного правительства: показано, что все кабинеты выступали за продолжение войны в составе Антанты.
Внешнюю политику России в 1907 - 1914 гг. анализирует А. В. Игнатьев, раскрывая механизм принятия в России внешнеполитических решений (роль царя, министров, послов, лидеров политических партий). Ученый отмечает, что партии и печать оказывали на внешнюю политику сравнительно слабое влияние, характеризует особенности геополитического положения России. Геополитические взгляды государственных и военных деятелей Российской империи рассматриваются в очерках, изданных ИРИ РАН. А. Ю. Бахтурина пишет о политике России в Царстве Польском и на временно оккупированных территориях Австро-Венгрии в годы мировой войны.
В 1990-е гг. к юбилеям - начало и конец Первой мировой войны - вышли в свет сборники материалов конференций по ее проблемам. Статьи первого сборника неравноценны по содержанию и глубине анализа, иногда фрагментарны. Второй сборник представил квинтэссенцию того, что дали российские и зарубежные историки по проблемам мировой войны. Ученые приводят свежие факты, ставят новые вопросы, раскрывают современные подходы к истории войны. В связи с подготовкой к 100-летнему юбилею Великой войны под эгидой Российской Ассоциации историков Первой мировой войны изданы коллективные труды. В очерке истории мировой войны рассмотрены ее генезис, влияние войны на развитие цивилизации, итоги и последствия. В книге освещены боевые действия, политика, дипломатия, национально-психологические и цивилизационные аспекты войны. В центре внимания авторов труда о войне и обществе - социально-экономические, идейно-политические, этнические, конфессиональные изменения и революционные потрясения в странах-участницах войны. По мнению ученых, сегодня историческое сообщество стоит на пороге нового этапа изучения мировой войны в целом и политики России, в частности.
Немалое внимание политике России в Центральной Европе уделяет польская историография. Р. Дмовский (лидер польской партии "Национальная демократия" - эндеки - и депутат российской Госдумы) характеризовал как "географическое уродство" Галицию и Царство Польское, считая, что для прочного обладания ими необходимы "дальнейшие территориальные приобретения".
Польские работы 1920-х гг. носили в основном публицистический характер. Не ставя вопрос об обоснованности вхождения в состав Польского государства украинских, белорусских, литовских земель, историки и политики писали о том, что Антанта заплатила Польше при решении проблемы ее границ недостаточно высокую цену. Наиболее четко их позиция отражена в работе Дмовского "Политика Польши и восстановление государства". Но в книге М. Бобжиньского "Воскрешение Польского государства" программа Дмовского подверглась критике, поскольку концепция эндеков следовала во многом этнографическому принципу, что обусловило потерю для Польши части земель на востоке, входивших в Rzeczpospolita до ее разделов в XVIII веке. Историк защищает программу Ю. Пилсудского (начальник Польского государства в 1918 - 1922 гг.).
До осуществления в 1926 г. Пилсудским государственного переворота в работах польских историков конкурировали как концепция эндеков, выступавших за Польшу в сравнительно этнических границах, так и взгляды пилсудчиков по созданию "федеративной" (великодержавной) Польши. После утверждения "режима санации" возобладала легенда о "подлинных" освободителях Польши - воевавших на стороне Германии и Австро-Венгрии польских легионах во главе с Пилсудским. Так, историк В. Конопчиньский критиковал стремление Пилсудского сделать столицей "ягеллонской Rzeczpospolitej" Вильно, которое стало бы "центром центрально-восточной Европы", поэтому его книги по истории ХХ в. не издавали как в 1930-е гг., так и в Польской Народной Республике (из-за правых взглядов автора).
Существенное значение имеют труды историков ПНР 1960 - 1980-х гг., содержащие неизвестный ранее материал и довольно взвешенные трактовки исследуемой проблемы. Важную информацию содержит III том "Истории польской дипломатии". Правда, с конца 1960-х гг. на изучение польского вопроса оказало влияние ревизионистское направление в историографии ПНР, возникшее под воздействием социально-политического кризиса в Польше. В ходе событий 1980 - 1981 гг. был гальванизирован миф о Пилсудском как "крупнейшей политической фигуре ХХ века". После окончания "холодной войны" легенды довоенных лет в польской историографии возобладали, хотя ряд ученых анализирует польский вопрос с позиций относительного историзма.
Немецкая историография. Преемственность на востоке Центральной Европы была характерна и для политики Германии. Националистически настроенные немецкие историки в 1920 - 1930-е гг. доказывали принадлежность Германии земель, отошедших к Польше по решениям Парижской мирной конференции 1919 года. Сегодня в историографии ФРГ видное место занимает либеральная школа Ф. Фишера, известного объективной трактовкой генезиса Первой мировой войны. Предметом исследований Фишера в книге "Рывок к мировому господству" стала преемственность целей германского империализма XIX - XX веков. В 1970 - 1980-е гг. Фишер распространил свой подход к Первой мировой войне на генезис Второй мировой войны, обратив внимание на сохранение доктрины "срединного положения Германии в Европе". Ученик Фишера И. Хайсс в книге "Польская пограничная полоса в 1914 - 1918 гг." критиковал правящие круги кайзеровской Германии за аннексионистские планы в отношении Польши, сравнивая их с нацистскими.
Консервативная историография отвергла метод "политико-социальной истории" Фишера, противопоставив его принципам геополитический подход (Фишер не отрицал его значимость). Историки-консерваторы обуславливали политику Германии в XX в. "ее срединным положением в Европе" и "бедностью занимаемого ею пространства". Исследованием политики Германии на востоке Центральной Европы занимались М. Брошат и Х. Яблоновски, пытавшиеся свести польский вопрос к борьбе национальностей.
В современной историографии ФРГ встречаются разные оценки политики Германии в Центральной Европе как в годы мировой войны, так и после ее окончания. О. Ференбах называет Версальский мирный договор недальновидным: чтобы уничтожить Германию, договор был слишком мягок; чтобы просто наказать ее, слишком унизителен. О. Данн пишет, что поражение Германии создало для нее на востоке Центральной Европы "выгодные предпосылки": в результате распада Австро-Венгрии и Российской империи у Германии стало меньше конкурентов, а благодаря вынужденным территориальным уступкам рейх избавился от проблемных территорий с этническими меньшинствами. Эту точку зрения разделяет Э. Кольб, подчеркивая, что Россия была вытеснена из Центральной Европы и длительное время занята своими внутриполитическими проблемами.
Резюмируя, отметим: в преддверии мировой войны руководство Российской империи имело стратегический интерес к сопредельным территориям Германии и Австро-Венгрии, но, понимая неудобство геополитической конфигурации западных российских рубежей и неподготовленность страны к войне, стремилось уклониться от назревающего конфликта. Во время войны, несмотря на профессионализм русских дипломатов, по "качеству" внешнеполитического руководства Россия явно отставала от центральных и западных держав, поэтому сложившаяся к 1917 г. неблагоприятная для России ситуация в регионе объяснялась не только военными успехами Германии. Из историографического обзора следует, что существует потребность в дальнейшем изучении политики Российской империи в Центральной Европе.
Характеристика источников.
С 20-х годов публикуется ряд сборников документов, которые освещают дипломатическую историю первой мировой войны, причем подбор документов и их систематизация проводилась столь тщательно, что этими сборниками историки с успехом могут пользоваться и в настоящее время. К подобным сборникам относятся: "Константинополь и проливы", "Материалы по истории франко-русских отношений за 1910-1914 гг.", "Раздел азиатской Турции", "Царская Россия в мировой войне". В журнале "Красный архив" публиковались документы фонда дипломатической канцелярии при Ставке Верховного Главнокомандующего - "МИД и Ставка". Очень большое количество разнообразных документов помещено в сборнике "Международные отношения в эпоху империализма". Все эти публикации были дополнены "Сборником договоров России с другими государствами. 1856-1917 гг."
Совсем недавно были опубликованы документы Совета министров Российской истории в годы первой мировой войны. Над составлением публикации работали ведущие исследователи Санкт-Петербургского филиала института Российской империи РАН, Российского государственного исторического архива, Европейского Университета в Санкт-Петербурге и Бахметьевского архива Колумбийского Университета США. Основу публикации составили записи заседаний Совета Министров.
Некоторые сведения о взаимоотношениях между союзниками, которые входили в Антанту, и сторонниками этого союза, а также об отношении общественного мнения к политике Англии, Франции и России можно почерпнуть из периодических изданий, выходивших в годы первой мировой войны. В то время издавалось большое количество газет, представлявших различные партии и общественные круги: это кадетские -"Речь" и "День"; газета прогрессистов - "Утро России"; правые газеты -"Земщина", "Русское знамя" и просто информационные издания - "Петроградский курьер", "Биржевые ведомости" и многие другие.
Важным историческим источником является мемуарная литература.
На русский язык переведены воспоминания военного министра Великобритании, а затем премьер-министра Ллойд Джорджа, которые полностью посвящены первой мировой войне.
Ллойд Джордж считает виновными в начале войны верховные командования Австро-Венгрии и России. Он также, конечно, обвиняет как агрессора Германию и уверяет, что Англия не вмешалась бы в войну, если бы Германия не вторглась бы в Бельгию. Но он обрушивается и на министра иностранных дел Великобритании Грея, чью политику он сильно критикует.
Значительное внимание он уделяет проблеме недостатка вооружения у стран Антанты, которая имела трагические последствия в начале войны, и особенно, как он считает, для России. В поражениях России на восточном фронте, кстати, отмечает он, виновны были и ее союзники, Англия и Франция, которые мало ей помогали вооружением.
Большую ценность представляет труд французского посла в России Мориса Палеолога,который интересен тем, что в нем отражается роль России в войне глазами иностранца. Эта работа не один раз издавалась и переиздавалась в России.
Воспоминания М. Палеолога выполнены в форме дневниковой записи (с 20 июля 1914 года по 17 мая 1917 года).
Отставной дипломат не скрывает своих симпатий и антипатий. Режим Николая II представляется ему насквозь прогнившим. Симпатизирует он кадетам Милюкову и Муромцеву, октябристу Гучкову, фабриканту Путилову. Он считает, что именно либеральная интеллигенция могла удержать Россию от разложения.
Первая часть мемуаров посвящена кризису правящих кругов России в 1914-1916 годов. Вторая - первым трем месяцам Февральской революции. Для нас представляет наибольший интерес первая часть, где имеют место военно-дипломатические сюжеты.
Палеолог описывает визит французского президента Пуанкаре 20-23 июля в Санкт-Петербург и его встречу с Николаем Вторым в Петергофе. Подробно он рассказывает о своих встречах с Бьюкененом и Сазоновым в 20-х числах июля 1914 года. Палеолог по достоинству оценивает те усилия, которые прикладывал русский министр иностранных дел для того, чтобы уладить конфликт Австро-Венгрии и Сербии. Однако он делает вывод: "Мы дипломаты, утратили всякое влияние на события, мы можем только пытаться их предвидеть и настаивать, чтобы наши правительства сообразовывали с ними свое поведение. Правда далее он сам же дает довольно-таки высокую оценку действиям дипломатов России, Англии и Франции. О себе, Сазонове и Бьюкенене Палеолог пишет, что "мы все трое имеем право утверждать, что мы добросовестно сделали все зависящее от нас, с целью спасти мир всего мира."
М. Палеолог очень благожелательно отзывается о Главнокомандующем русской армии, Великом князе Николае Николаевиче. А вот военный министр Сухомлинов, напротив, производит на него неприятное впечатление. Так как французский дипломат был постоянным посетителем заседаний Государственной думы, то он был свидетелем того, как там решались вопросы, касающиеся идущей войны. К тому же он имел возможность ближе познакомиться с лицами, которые оказывали определенное влияние на политику России.
В воспоминаниях М. Палеолог касается вопросов о том, насколько Россия была заинтересована в присоединении Италии к Антанте, как она старалась втянуть Румынию в войну, как она добивалась нейтралитета Болгарии, какое важное значение имело для России положительное для нее решение проблемы Черноморских проливов и Константинополя.
Мемуары Мориса Палеолога делают абсолютно ясным, что главной задачей дипломата была - удержать Россию, как боеспособного союзника против Германии, Австро-Венгрии и Турции.
Большой интерес представляют также воспоминания президента Франции Пуанкаре, главнокомандующего французской армии маршала Жоффра, английского посла в России сэра Джорджа Бьюкенена, английского посла во Франции Берти.
Дж. Бьюкенен в своих "Мемуарах" много уделяет внимания вопросу о том, как развивались взаимоотношения союзников по Антанте в период разгорающегося европейского кризиса, рисуя при этом портреты тех политических деятелей, с которыми ему в то время приходилось иметь дело. Он также дает оценки поведению Болгарии, Румынии и Италии в начальный период войны, занявших позицию нейтралитета.
Из итальянских мемуаров хочется отметить книгу Л.Альдрованди Марескотти "Дипломатическая война." В начале войны Л.Альдрованди Марескотти был советником итальянского посольства в Вене и мог наблюдать за реакцией австрийцев на позицию, занятую Италией. Кроме того, он пишет о переговорах, которые шли между Италией и Австро-Венгрией по поводу итальянских национальных и территориальных притязаний, отмечая при этом негибкость итальянского правительства.
Русские политические деятели также оставили для историков свои мемуары.
В своих воспоминаниях А.А.Игнатьев повествует, как он был свидетелем того, что высшее французское командование было плохо осведомлено о положении на восточном фронте. Большую свою личную заслугу русский военный агент видит в том, что он занимался организацией снабжения русской армии из Франции и значительное место в его воспоминаниях занимает именно описание этого процесса и трудностей, с какими он сталкивался.
С.Д. Сазонов пишет о том, какие действия предпринимала Россия в лице ее дипломатических представителей, чтобы предотвратить возникновение войны.
Он дает характеристику позиций и интересов Англии, Франции и России в войне.
Министр иностранных дел подчеркивает, какое важное значение для России имел вопрос о проливах. "В сознание русских государственных людей, да и всякого образованного русского, уже давно проникло убеждение, что будущность русского государства зависит от того разрешения, которое этот вопрос получит".
В "Воспоминаниях" С.Д. Сазонов объясняет позицию государств, которые до определенного момента сохраняли нейтралитет, позицию России в борьбе за привлечение их на сторону Антанты. Становится ясным, насколько сложно было достичь определенных целей, чтобы не поступиться некоторыми интересами России.
Министр иностранных дел России дает довольно яркие портреты политических деятелей, с которыми ему приходилось иметь дело.
Интересно, что оценки мемуаристов часто оказываются сходными. Многие пишут о разногласиях союзников, что мешало им в решении некоторых вопросов и проблем. Многие считают, что именно эти разногласия и не позволили закончить войну в более короткие сроки и с меньшими потерями.
А.Д.Бубнов, занимая в Штабе Верховного Главнокомандующего сначала должность флаг-капитана, а затем начальника Военно-морского управления, конечно же, хорошо знал всех членов штаба, от которых зависел ход военных действий и чьи мнения могли оказать существенное влияние на ход дипломатических переговоров. Он в своих воспоминаниях характеризует Великого князя Николая Николаевича, начальника штаба H.H. Янушкевича, генерала Ю.Д. Данилова, управляющего дипломатической канцелярией Н.А.Базили и других.
А.Д.Бубнов рисует обстановку, царившую в Ставке Верховного Главнокомандующего, показывает, что между военоначальниками существовали разногласия по разным вопросам. Он также высказывает свое мнение о многих событиях войны, например, о наступлении русской армии на восточном фронте в августе 1914 года, о Галицийской битве и, конечно, о Дарданелльской операции и договоре о проливах.
Г.Н.Михайловский, как работник МИДа, был свидетелем того, какие структурные изменения происходили в этом министерстве в начале войны. Но его больше интересуют вопросы, касающиеся более глубоких изменений внутри правящих кругов России.
Также Г.Н. Михайловский делает некоторые замечания относительно взаимоотношений союзников внутри Антанты, которые сказываются на решении ряда важных дипломатических вопросов.
Цель работы - рассмотреть дипломатию Российской империи накануне Первой мировой войны, оценить альтернативы внешнеполитического развития к 1914 году.
В задачи работы входит:
Изучение борьбы группировок при дворе Николая II
Изучение германофильских настроений в высшей придворной среде
Изучение английского вопроса во внешней политике
Рассмотрение роли иностранного капитала как фактора втягивания России в первую мировую войну
Анализ деятельности МИДа Российской империи накануне Первой мировой войны
Изучение стратегического планирования, военные переговоры и гонка вооружений
Объект работы- внешняя политика Российской империи, накануне Первой мировой войны.
Предмет работы - внешняя политика Российской империи накануне Первой мировой войны,в контексте борьбы различных путей развития.
Хронологические рамки исследования. Основные хронологические рамки события (1910-1914гг), однако, косвенно исследование предполагает обращение и к более ранним годам правления Николая II.
Географические рамки исследования - территория Российской империи
Методологической основой исследования являются общенаучные методы исторического исследования (исторический и логический, восхождение от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, системный подход и системный анализ, индукция и дедукция, анализ, описание и другие).
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии (списка источников и литературы).
Глава 1. Борьба группировок при дворе Николая II
1.1 Придворное окружение Николая II: состав и особенности формирования группировок
В понятие придворного окружения в расширенном смысле входит значительный круг людей. Под это понятие попадают:
Члены императорской фамилии, многочисленные родственники действующего императора;
Придворные чины: камергеры, шталмейстеры, церемониймейстеры, камер-юнкеры и т.д.;
Многочисленные сановники, имеющие доступ к императору: министры и т.д.;
Представители военных и полицейских структур, непосредственно контактирующих с двором (дворцовая полиция, привилегированные гвардейские воинские части).
Этот список при желании можно продолжать. При этом важно отметить, что он в своем количественном выражении включает в себя несколько сотен имен. Так, родственников императора из числа Романовых насчитывалось несколько десятков человек. Численность обладателей некоторых придворных чинов (например, камергеров и камер-юнкеров) достигала несколько сотен человек.
В этих условиях нельзя говорить о влиянии на политическую ориентацию власти и в целом на политическую жизнь страны всех лиц, входивших в придворное окружение Николая II. Более того, политически активными были даже не все члены семьи Романовых.
Анализ дневника Николая II позволяет выделить следующие категории лиц:
Первая категория. Ближайшие родственники императора (мать, дядья, двоюродные дядья, их жены и т.д.). В разные периоды времени персональный состав лиц, входивших в эту категорию, менялся. Это было вызвано целым рядом причин как объективного характера (смерти, болезни, отход от дел по возрасту), так и субъективного характера (интриги, борьба за влияние).
Отметим особенность процессов в этом слое императорской свиты: круг общения Николая II с его ближайшими родственниками на протяжении всего периода его царствования сужался. В начале царствования (1894 - около 1900 гг.) император достаточно широко общался со своими родственниками, включая мать, вдовствующую императрицу Марию Федоровну, братьев императора Георгия Александровича, Михаила Александровича, родных дядьев великих князей Владимира Александровича, Сергея Александровича и других, двоюродных дядьев Николая Николаевича, Александра Михайловича и других.
В этом довольно широком кругу общения Николая II наблюдается тенденция к выделению еще более узкого круга из числа лиц, совмещавших функции родственников и друзей императора. В первую очередь, к таким лицам относится великий князь Александр Михайлович (двоюродный дядя Николая II) и его жена - великая княгиня Ксения Александровна (родная сестра Николая II). Александр Михайлович и его супруга были близки к императору с детства, и эта детская дружба стала впоследствии влиять на ход государственных дел.
Еще один шаг в формировании узкого круга родственников был сделан в 1900-1905 гг. В эти годы наиболее близкими к императору родственниками были великий князь Сергей Александрович (родной дядя Николая II), его жена великая княгиня Елизавета Федоровна (родная сестра императрицы Александры Федоровны), а также двоюродные дядья императора великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич и близкие к ним так называемые «сестры-черногорки», Анастасия Николаевна и Милица Николаевна.
В 1905-1912 г.г. наметилось отчуждение Николая II и Александры Федоровны от наиболее близких им ранее членов императорской фамилии -- великих князей Николаевичей (Николай Николаевич и Петр Николаевич) и «сестер-черногорок».
С течением времени (особенно в 1912-1917 гг.) усилился процесс отчуждения Николая II и Александры Федоровны от остальных членов императорской семьи. Анализ дневников императора, например, за 1915-1917 гг. показывает, что в этот период царствования практически поменялся характер отношений между Николаем II и его родственниками. Если в первые годы правления он достаточно часто общался с широким кругом родственников как в формальной, так и в неформальной обстановке, то в последний период царствования он ограничил свои контакты с родственниками «протокольными мероприятиями» (чаепития, обеды и т.п.) и деловыми контактами (например, общение с великим князем Николаем Николаевичем по военным вопросам).
Вторая категория. Близкие друзья императора, не связанные с ним родственными узами. Сюда относятся высокопоставленные военные, чиновники, и даже общественные деятели. В числе важных имен можно назвать князя Э.Э. Ухтомского, К.П. Победоносцева, адмирала К.Д. Нилова и ряд других лиц.
Отметим, что на разных этапах царствования Николай II подбирал себе друзей, руководствуясь различными категориями. В начале царствования друзьями императора оказывались товарищи его детских игр и общих юношеских увлечений (Э.Э. Ухтомский). Кроме того, к числу друзей императора принадлежали и некоторые приближенные Александра III (например, К.П. Победоносцев).
С течением времени - в ходе развития царствования - друзьями Николая II становились в основном высокопоставленные офицеры привилегированных воинских частей (гвардейских полков, личных яхт императора и т.д.). Яркими примерами такого типа людей были К.Д. Нилов и Н.П. Саблин.
Отличительной чертой друзей императора являлось отсутствие у них четко выраженной политической программы. Также друзья Николая II не представляли собой единой сплоченной группы. Зачастую они являлись проводниками различных (нередко - антагонистичных) влияний.
Третья категория. Ближайшие сотрудники императора - дворцовые коменданты - В.Д. Дедюлин и В.Н. Воейков, глава императорской канцелярии А.С. Танеев, министры двора и императорских уделов - И.И. Воронцов-Дашков и Б.В. Фредерикс, многочисленные флигель-адъютанты. К этой категории следует также отнести и высокопоставленных бюрократов и сановников, игравших ключевую роль во внешней и внутренней политике России (С.Ю. Витте, П.А. Столыпина, И.Л. Горемыкина, Б.В. Штюрмера и других).
Анализируя процессы в этой категории, следует выделить одну тенденцию. Если в начальный период царствования (1894-1911 гг.) Николай II привлекал к управлению государством грамотных и умелых бюрократов (С.Ю. Витте, П.А. Столыпин), то во второй половине правления (1911-1917 гг.) талантливые управленцы стали заменяться на лично преданных, но неумелых, зачастую коррумпированных сановников.
Нарождающаяся российская буржуазия уже имела во многом серьезные экономические ресурсы. Однако фактически она была политически бесправна и зависела от царских сановников и придворной аристократии. Но и сама главная опора российского дворянства - его элита в лице придворной аристократии - вынуждена была каким-то образом приспосабливаться к новым капиталистическим отношениям. Более того, российское дворянство не только должно было сохранить свою экономическую гегемонию («обуржуазиться» самой, включить в свой состав какую-то часть буржуазии), но и предотвратить возможное замещение себя в роли российской элиты буржуазией. Именно эти процессы привели к формированию «неведомых и случайных сил».
В источниках (в том числе в материалах Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства) часто употребляется термин «придворной кружок» (например, «кружок доктора Бадмаева»). Точного определения этого термина источники не дают. Однако из контекста ясно, что речь идет об объединении группы лиц вокруг какой-либо влиятельной придворной фигуры для отстаивания своих (в том числе экономических) интересов. В этих «кружках» часто объединялись как официальные придворные лица, так и представители новоявленной российской буржуазии, которым ко двору входа не была.
Например, «кружок» врача-гомеопата П.А. Бадмаева зачастую лоббировал именно различные экономические проекты (в первую очередь, с участием придворных лиц). Так, П.А. Бадмаев имел в числе компаньонов по созданному им «Забайкальскому горнопромышленному предприятию» своего сына Н.П. Бадмаева, владельца золотых приисков в Забайкалье М.Г. Титова, советника коммерции А.Э. Стельпа и великого князя Бориса Владимировича.
В своей записке начальнику Генерального штаба В.А. Сухомлинову (дата не записке не поставлена, однако она должна была быть написана в 1908-1909 гг., так как именно в этот период Сухомлинов занимал пост главы Генштаба) П.А. Бадмаев просил содействия в ходатайстве перед императором о выдаче кредита Министерства финансов Забайкальскому горнопромышленному товариществу. При этом Бадмаев апеллировал к «государственническим чувствам» Сухомлинова, указывая, что руководимое им и его компаньонами предприятие принесет большую пользу именно государству.
Однако «кружки» -- это лишь самоорганизация вокруг какой-нибудь персоны. Но кто стоял во главе этих «кружков»? В принципе, можно выделить несколько категорий лиц, вокруг которых складывались такие «кружки»:
Родственники императора, его дядья и т.д.;
Придворные чины и сановники, обладающие влиянием при дворе - личные друзья императора (князь В.П. Мещерский и т.д.), вхожие ко двору фигуры охранки (П.И. Рачковский);
Придворные и около придворные паранормальные фигуры (церковные деятели, разного рода старцы (И. Кронштадтский), мистики и маги (Филипп, Папюс), врачи (П.А. Бадмаев и вся его линия).
Следует дать характеристику самому Николаю II, без которой нельзя понять его взаимоотношений с собственным окружением и процессы внутри этого окружения.
Николай II стал императором в ноябре 1894 г. после смерти от скоротечной почечной болезни своего отца Александра III. Воцарение на императорском престоле стало, как это ни странно звучит, неожиданностью для молодого императора. Как вспоминает двоюродный дядя и близкий друг детства императора великий князь Александр Михайлович («Сандро»), Николай II был буквально в шоке и говорил буквально следующее: «Что будет теперь с Россией? Я еще не подготовлен быть царем! Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами».
О легкомысленном отношении, небрежении и даже презрении к собственным властным обязанностям свидетельствует и личный дневник Николая II. Возьмем несколько записей из него (ст. стиль).
Запись от 16 ноября 1895 г.: «Перед докладом принял Рихтера (О.Б. Рихтер -- генерал-адъютант, член Государственного совета) по некоторым делам. Опять занятия затянулись за час завтрака!».
Запись от 13 марта (ст. стиль) 1896 г.: «Утомительный день; пришлось много прочесть и принять и переговорить с большим количеством народу».
А вот уже дневниковые записи периода Первой мировой войны. Запись от 12 марта 1915 г. (сразу же после возвращения императора из Ставки Верховного главнокомандующего): «Приятно было проснуться с сознанием, что находишься дома. Но в течение дня почувствовал и обратную сторону - доклады и множество бумаг, и телеграмм, и известную суету».
Совершенно очевидно, что слабость молодого императора заметили все окружавшие его лица (в первую очередь, ближайшие родственники). Как писал тот же великий князь Александр Михайлович, Николай II «правил первые десять лет своего царствования, сидя за громадным письменным столом в своем кабинете и слушая с чувством, скорее всего приближающимся к ужасу, советы и указания своих дядей».
А сами же дядья «всегда чего-то требовали. Николай Николаевич изображал себя великим полководцем. Алексей Александрович повелевал морями. Сергей Александрович хотел бы превратить московское генерал-губернаторство в собственную вотчину. Владимир Александрович стоял на страже искусств. Все они имели, каждый своих, любимцев среди генералов и адмиралов, которых надо было производить и повышать вне очереди, своих балерин, которые желали бы устроить «русский сезон» в Париже, своих удивительных миссионеров, жаждущих спасти душу императора, своих чудодейственных медиков, просящих аудиенции, своих ясновидящих старцев, посланных свыше... и т.д.».
Еще одной проблемой императора была его личная неопытность в государственных делах. Однако эту проблему император решал с помощью обращения к опыту собственного отца. «Императора Николая II всегда мучил один и тот же вопрос: «Как поступил бы в данном случае его отец?».
Именно поэтому особое влияние на Николая II в первой половине его царствования имели выходцы из окружения Александра III: К.П. Победоносцев, князь В.П. Мещерский, С.Ю. Витте, И.Л. Горемыкин. Отметим, что эти люди зачастую сложно сочетались друг с другом (в первую очередь, по идеологическим причинам). В частности, тот же Витте был сторонником промышленной модернизации России, его политические воззрения сочетали в себе элементы как консерватизма, так и либерализма, а Победоносцев являлся ведущим идеологом российского консерватизма.
Кроме того, они заметно отличались друг от друга по деловым и личным качествам. Витте и Победоносцев, при всех их идеологических разногласиях, могли противостоять влиянию дядьев императора. А, например, И.Л. Горемыкин был достаточно зависимым от мнения «высших сфер» (в первую очередь, великих князей и лично императора) и был занят проблемой лишь личного политико-бюрократического выживания. Поэтому Горемыкин никогда не пытался перечить ни лично Николаю II, ни дядьям императора, ни другим членам императорской фамилии.
Близость Николая II и Победоносцева основывалась на том, что император (так же, как и его отец) был воспитанником обер-прокурора Святейшего Синода. По воспоминаниям великого князя Александра Михайловича, Победоносцев «влиял на молодого императора в том направлении, чтобы приучить его бояться всех нововведений». В частности, он участвовал в блокировании «политической весны» князя П.Д. Святополк-Мирского, предложил императору двух кандидатов на пост главы МВД - Д.С. Сипягина и В.К. фон Плеве (оба были назначены в разное время на пост министра внутренних дел). Однако в начале 1900-х гг. влияние Победоносцева стало ослабевать. А в 1905 году он вообще, был удален с поста-обер-прокурора-Синода.
Еще одним конфидентом Николая II был консервативный публицист, издатель газеты «Гражданин», князь В.П. Мещерский. Отметим, что Мещерский мог влиять на Николая II не только лично, но и через свои креатуры - Н.Ф. Бурдукова, И.Ф. Манасевича-Мануйлова и даже отчасти С.Ю. Витте. «Политический салон» князя Мещерского был своего рода «кузницей кадров» для амбициозных молодых людей. Как вспоминал С.Ю. Витте, под покровительством Мещерского находились достаточно влиятельные петербургские чиновники -- И.С. Колышко и Н.Ф. Бурдуков.
Отношения Мещерского и Николая II развивались неровно. После воцарения нового императора на престол Мещерскому было запрещено обращаться с письмами к самодержцу. Однако уже к 1896 г. отношения Мещерского с императором были восстановлены, и между ними установилась переписка.
При этом публицист Б.В. Глинский отмечал в своем некрологе князю Мещерскому, что в течение царствования Николая II идеологическая позиция издателя «Гражданина» претерпела достаточно серьезные изменения. После манифеста 17 октября 1905 г. Мещерский уже признавал возможность существования в России конституционных основ власти. При этом его резкую неприязнь вызывали лидеры крайних монархических организаций типа В.М. Пуришкевича.
С течением времени, примерно к 1910-м гг., неформальные идеологические советники типа Мещерского были заменены разного рода «старцами» и «юродивыми». Наиболее яркий пример - фаворитизм Г.Е. Распутина.
Необходимость в «пророках» и «старцах» была еще обусловлена особой религиозностью как самого императора Николая II, так и императрицы Александры Федоровны. Кроме того, последний русский император придавал особое внимание так называемому «голосу простого человека», который транслировал бы царю истинное «настроение народа». Такие пристрастия Николая II в определенной: степени были обусловлены объективными причинами. Император не мог не чувствовать, что власть и общество в России взаимно изолированы, и власть не знает об истинных настроениях своих подданных. И необходимость «народного представителя» при императоре касалась не только религиозной сферы.
В качестве примера деятельности такого «народного представительства» при Николае II следует привести так называемую «Клопиаду». В 1898 году великий князь Александр Михайлович (двоюродный дядя и одновременно муж сестры Николая II великой княгини Ксении Александровны) предложил императору создать систему неофициального информирования о ситуации в стране. На роль главного конфидента царя был выбран мелкий чиновник А.А. Клопов (отсюда и термин «Клопиада»), который был лично знаком с великим князем Александром Михайловичем.
По личному поручению Николая II А.А. Клопов был направлен в Тулу в качестве арбитра в конфликте между местным губернатором и земством. Однако выполнить свою роль он не смог, поскольку ему не хватало опыта и компетенции. Поэтому «тульская миссия» Клопова закончилась неудачей. Но он получил право направлять письма лично императору, которым и пользовался на протяжении двадцати лет.
Имея совершенно уникальный статус «личного корреспондента» императора, А.А. Клопов не был самостоятельной фигурой, высказывавшей императору свои личные взгляды. В течение всей своей деятельности он был марионеткой в руках нескольких влиятельных групп. Так, первоначально он опекался великим князем Александром Михайловичем и был активным участником борьбы великого князя с министром финансов С.Ю. Витте. Клопов был автором записки о вреде для России иностранных инвестиций, сторонником которых являлся Витте. А великий князь Александр Михайлович был оппонентом министра финансов по этому вопросу.
В 1902 году А.А. Клопов неожиданно перешел на сторону С.Ю. Витте. В письмах к Николаю II Клопов стал теперь активно расхваливать деятельность Витте. Более того, в 1904 году, после гибели от руки террористов министра внутренних дел В.К. фон Плеве, даже аттестовал Витте как наилучшего кандидата в главы МВД. А в 1915 году А.А. Клопов, как считает С.П. Мельгунов, был использован одним из лидеров буржуазно-либеральной оппозиции князем Г.Е. Львовым для «транслирования» Николаю II ряда выгодных Львову идей.
...Подобные документы
Исламский мир в мировой политике и культуре. Вопросы морали в культурно-политическом диспуте между исламом и секулярным Западом. Своеобразие исламской общины. Ближневосточный конфликт, международная безопасность. Центры развития джихадистских группировок.
контрольная работа , добавлен 25.03.2013
Внешнеполитическое положение Великобритании после Второй Мировой войны. Особенности внешней политики страны в этот период. Влияние биполярного международного порядка на политические направления. Основные векторы современного внешнеполитического курса.
дипломная работа , добавлен 24.05.2015
Роль преемственности внешней политики в стабильности международных отношений. Особенности российской государственности и дипломатии в исследованиях основоположника американской советологии Кеннана. Основные черты территориальной экспансии в государстве.
контрольная работа , добавлен 29.08.2011
Международные отношения: основные концепции, сущность, история развития и значение главных направлений, их представители. Краткая характеристика элементов теории международных отношений. Понятие о геополитике, ее роль. Украина в мировой политике.
курсовая работа , добавлен 30.01.2011
Гражданская война в Сирии как центральная тем мировой политики в настоящее время. Раскол в стане сирийских оппозиционных сил - основной фактор, приведший к появлению международной террористической организации "Исламское государство Ирак и Левант".
дипломная работа , добавлен 12.08.2017
Предметная область и сферы распространения международных отношений, история их становления и развития, влияние на этот процесс Первой и Второй мировой войны. Парадоксы, связанные с ведением ядерной войны. Концепция политического реализма Западной Европы.
реферат , добавлен 22.12.2009
Русины и лужичане на территории Австро-Венгрии и Германии в начале XX века. Реконструкция и анализ причин, процесса и последствий геноцида русскоязычных коренных этносов в годы Первой Мировой войны. Концентрационные лагеря для русских: Талергоф и Терезин.
курсовая работа , добавлен 06.05.2014
Роль высшей политической элиты в государстве. Доминирующая роль политической элиты в жизни общества нашей страны в процессе ее исторического развития, ее структура и типологическое многообразие. Особенности эволюции правящей элиты "путинского" периода.
контрольная работа , добавлен 25.11.2010
Роль института церкви в формировании института политической оппозиции в России, ее типология и функции. Оппозиционные партии и протестное движение в современной России. Роль и значение социальных сетей в формировании протестного настроения россиян.
дипломная работа , добавлен 18.06.2017
Особенности статуса России в мировом сообществе, двойственное ее положение с геополитической точки зрения. Роль норманнов и православия в формировании русского государства. Оценка возможных вариантов и концепции развития мировой геополитической системы.
Начало военных действий между крупнейшими европейскими государствами, разумеется, не могло не сказаться на международных отношениях. Главной задачей стран Антанты и противостоящей ей коалиции центральных держав стало привлечение на свою сторону как можно большего числа союзников и укрепление собственных рядов…
Уже 5 сентября 1914 года представители России, Англии и Франции подписали соглашение, по которому союзники брали на себя обязательство в течение всей войны не заключать с противником сепаратный мир и не выходить из войны без взаимного согласия. Таким образом, Антанта превратилась в формальный военный союз.
Тем не менее в стане Антанты, особенно в первые годы войны, развернулась острая дипломатическая борьба. Шла она по поводу «призов», которые должна была получить каждая из стран Согласия после успешного окончания военных действий. Самый лакомый кусок для союзников представляла собой Османская империя, чьи владения в те годы простирались почти на весь арабский мир.
Впервые вопрос о судьбе этой страны был поставлен сразу же после начала войны английским министром иностранных дел Греем, который заявил, что в случае присоединения Турции к Германии она должна перестать существовать. Немного позже англичане, крайне заинтересованные в активизации русской армии на Восточном фронте, заявили, что после победы над Германией судьба Константинополя и проливов будет решена в соответствии с интересами России.
Судьба Константинополя и других владений Турции стала одной из главных тем в межсоюзнических отношениях, особенно после того, как 25 февраля 1915 года британские и английские военные корабли обстреляли османские форты у входа в Дарданелльский пролив и приступили к осуществлению Дарданелльской операции. Полагая, что эта операция закончится для союзников быстрым успехом, в ее проведении изъявили желание принять участие греки, что вызвало крайне негативную реакцию в Санкт-Петербурге - здесь опасались, что Афины потребуют в качестве награды Константинополь. В случае успеха задуманной операции проливы в любом случае переходили под контроль Англии и Франции, что заставило Россию потребовать от своих союзников официальных заверений в передаче ей после войны проливов и Константинополя. В ход пошли даже прямые угрозы со стороны российского министра иностранных дел Сазонова. Наиболее негативно относившимся к передачи Константинополя России французам он без обиняков заявил, что уйдет в отставку, а министром в таком случае вполне может стать человек, который с симпатией относится к идее восстановления Союза трех императоров.
Угрозы подействовали, и 12 марта 1915 года Лондон официальной нотой гарантировал передачу России города Константинополя с прилегающими территориями, которые включали в себя западное побережье Босфора и Мраморного моря, Галлипольский полуостров, Южную Фракию по линии Энос - Мидия и кроме того восточное побережье Босфора и Мраморного моря до Исмит-ского залива, все острова Мраморного моря, а также острова Имброс и Тенедос в Эгейском. Однако все это обусловливалось, во-первых, победой союзников по Антанте в войне, а во-вторых, компенсацией Англии и Франции за счет других территорий Азиатской Турции. Причем британцы в качестве основной платы потребовали присоединения к сфере английского влияния доселе нейтральной зоны Персии, что давало им возможность прибрать к рукам обширные нефтяные месторождения. 10 апреля к русско-английской сделке с большой неохотой присоединилась и Франция, которая также рассчитывала на арабские владения Османской империи - Сирию, Ливан и др.
Босфорские соглашения были, безусловно, большой победой российской дипломатии, но уже в те годы думающие люди в стране не могли не задаться простым вопросом: а как, собственно, правительство огромной многонациональной империи, не успевавшее решить одну серьезную внутриполитическую проблему, как тут же возникала другая, собирается распорядиться отдаленной и слаборазвитой турецкой провинцией и что в Петрограде собираются делать с одним из центров мусульманства - Стамбулом. Сможет ли Россия «переварить» такой щедрый подарок? Впрочем, после провала Дарданелльской операции и тяжелых поражений России в ходе кампании 1915 года эти все вопросы стали носить скорее умозрительный характер.
Куда меньше споров между союзниками вызывала проблема территориальных изменений в Европе, которые датжны будут произойти после окончания войны и разгрома коалиции центральных держав. Так или иначе, но союзники сходились во мнении, что после того, как будет сокрушена германская военная машина, Франция возвратит себе утерянные Эльзас и Лотарингию, Дания - Шлезвиг и Гольштейн, Бельгия также получит компенсацию за счет Германии, а Австро-Венгрия превратится в триединую монархию. При этом под эгидой России будет создана целокупная Польша, и не подлежало сомнению, что Сербия получит Боснию и Герцеговину, Не исключалась возможность и других территориальных изменений на Балканах. Кроме того, союзники были едины в том, что Германия непременно должна будет лишиться всех своих заморских колоний.
Однако планы Антанты по послевоенному переустройству мира, как впоследствии показали документы, обнаруженные в немецких архивах, были эталоном скромности по сравнению с аппетитами правителей второго рейха. В Берлине мечтали ни много ни мало о новом и коренном переделе всего мира: под немецкий контроль передаются все английские, французские и бельгийские колонии, Бельгия превращается в немецкий протекторат, Франция расплачивается частью побережья Ла-Манша, железорудным бассейном Бриэй, западными Вогезами, крепостями Бельфор и Верден. С России причитались Польша, прибалтийские губернии и «территории, расположенные к югу от них», Финляндия и даже Кавказ - некоторые из этих земель должны были, по мнению немецких стратегов, войти в состав великой Германии, а другие - стать «буферными» государствами, находящимися в полной зависимости от Берлина. Само собой, все страны - противницы рейха выплачивают немцам огромные репарации и контрибуцию, а Россия помимо всего прочего заключает с Германией торговый договор и становится фактически аграрным придатком. Более «скромными» были планы Австро-Венгрии - они ограничивались установлением полного господства империи Габсбургов на Балканах и подавлением любых устремлений славянских народов к независимости.
Все эти сведения приведены в книге известнейшего немецкого историка Ф. Фишера, основанной исключительно на документальных архивных источниках. Конечно, в германских политических и финансовых кругах не существовало полного единства взглядов на «цели войны» - одни стремились к южным морям и колониям, другие вожделенно посматривали на восток Европейского континента. Но сути это не меняло.
Одной из главных целей дипломатии союзников по Антанте и Тройственному союзу сразу же после начала Первой мировой войны стало привлечение на свою сторону новых союзников. Это была сложная задача, требовавшая немалых усилий.
Не заставила себя долго уговаривать только Япония, быстрее всех сумевшая сориентироваться в новой ситуации. Уже 15 августа Токио направил Берлину ультиматум, в котором потребовал себе Цзяочжоу - фактически немецкую колонию на территории Китая. На ответ немцам было дано восемь дней, но они проигнорировали требования японцев, и 23 августа 1914 года Япония объявила Германии войну, после чего быстро захватила все владения немцев в Китае. Вступив в войну, Страна восходящего солнца преследовала цель не разгромить второй рейх, а только укрепить свои колониальные позиции в дальневосточном регионе, тем не менее этот шаг Токио означал, что Россия может не волноваться за свои дальневосточные владения, и тем самым сплачивал внутренние ряды Антанты.
Куда сложнее обстояли дела с вовлечением в войну Турции. Борьба между Антантой и центральными державами за влияние над этой страной не утихала ни на минуту. Собственно, Стамбулу не приходилось ожидать ничего хорошего ни от одной, ни от другой стороны. Если Россия, Англия и Франция страстно желали расчленить одряхлевшую Османскую империю и поделить ее между собой, то немцы стремились превратить ее в своего бесправного вассала. И все же в турецком правительстве преобладали германофилы, полагавшие, что Берлин поможет Турции решить ее территориальные проблемы, прежде всего за счет славянских соседей. 2 августа 1914 года между Германией и Турцией был подписан секретный договор, по которому в случае начала войны между Германией и Россией Турция обязалась выступить на стороне Берлина. В распоряжение германского генерального штаба, по сути, была передана турецкая армия, а в день подписания секретного договора в Османской империи была объявлена всеобщая мобилизация. Правда, публично турки поспешили заявить о нейтралитете, объяснив его полной неготовностью своей армии к ведению боевых действий.
Больше всех из стран Антанты на данном этапе не была заинтересована во вступлении в войну Турции Россия, которой тогда пришлось бы открывать новый фронт на Кавказе. Именно поэтому она предложила своим союзникам удовлетворить ряд требований стамбульского руководства - гарантировать Турции в случае сохранения ею нейтралитета и демобилизации армии территориальную неприкосновенность, возвратить остров Лемнос и отменить так называемый режим капитуляций. Характерно, что на это предложение российского министра иностранных дел Сазонова английская дипломатия в лице Грея ответила лишь согласием гарантировать территориальную неприкосновенность Турции только на период войны и отвергла все другие предложения.
Но пока на берегах Босфора шло активное тайное дипломатическое зондирование, на фронтах в Европе потерпел крах немецкий план блицкрига. В новой стратегической ситуации как никогда возросла заинтересованность Германии в привлечении Турции на свою сторону.
В этом сложном дипломатическом положении в Берлине было принято решение действовать молниеносно и форсировать развитие событий. Под сильнейшим давлением немцев командующим турецкими военно-морскими силами был назначен немецкий контр-адмирал Сушон. Именно он 29 октября 1914 года отдал приказ офицерам и матросам двух самых современных немецких крейсеров «Гебен» и «Бреслау» сменить фуражки и бескозырки на фески, спустить на судах немецкий флаг и вывесить турецкий, а затем атаковать города на Черноморском побережье России - Севастополь, Одессу, Феодосию и Новороссийск. Это была чистейшая провокация, которая достигла своей цели. В тот же день российский посол в Константинополе М. Н. Гирс затребовал свои паспорта, а 2 ноября Россия объявила войну Турции. 5 и 6 ноября ее примеру последовали Англия и Франция. Так немецкая военщина поставила османское правительство перед свершившимся фактом и втянула турецкий народ в губительную для него авантюру, завершившуюся крахом Османской империи.
К началу 1915 года самой крупной европейской страной, еще не втянутой в мировой конфликт, оставалась Италия. С самого начала войны правительство этой страны стало прикидывать, на чьей стороне окажется победа и за счет каких союзников можно будет получить наиболее ценный приз. Член Тройственного союза, Италия 3 августа 1914 года заявила, что война вызвана нападением Австро-Венгрии на Сербию, а Тройственный союз по своей сути исключительно оборонительный, поэтому Рим не считает себя с этого момента связанным какими-либо союзническими обязательствами и заявляет о своем нейтралитете. Возмущенный кайзер оставил на письме итальянского короля, извещавшего, что обстоятельства возникновения войны не подходят под формулировку casus foederis в тексте договора о Тройственном союзе, краткую пометку: «негодяй». Собственно, итальянцы не могли не понимать, что в силу своего географического положения и безраздельного господства на Средиземном море англо-француского флота, а также экономической зависимости от стран Антанты их страна имела мало шансов на успех в войне с Лондоном и Парижем.
Тем не менее итальянский министр иностранных дел маркиз ди Сан-Джулиано намекнул своим австрийским и немецким коллегам, что при определенных условиях Италия не против рассмотреть вопрос о том, каким способом она могла бы помочь недавним союзникам. На этом итальянское правительство тоже не остановилось и одновременно начало тайные переговоры с Антантой о той территориальной компенсации, которую смог бы получить Рим после вступления в войну на стороне союзников. Надо отметить, что последние на обещания не скупились, тем более что все притязания итальянцев распространялись на территории их врагов - Австро-Венгрии, Турции и на никому не интересной Албании,
Итальянцы не стали довольствоваться этим двойным шантажом, и под шумок в октябре 1914 года оккупировали остров Сасено, расположенный у входа в Валонский залив, расположенный на Адриатическом побережье Албании. В декабре того же года они оккупировали и саму Валону. После битвы на Марне и краха немецкого плана блицкрига общественное мнение Италии стало все больше и больше склоняться в пользу Антанты. Однако требования, которые итальянцы предъявили Антанте (а они замахнулись на обширные земли в Средиземноморье и территории южных славян), показались чрезмерными России и Франции. Характерно, что, как и в случае с Турцией, Петроград выступал против численного увеличения коалиции. На то у России были свои причины - во-первых, пришлось бы расплачиваться с Италией за ее лояльность Антанте южнославянскими территориями, а во-вторых, Рим требовал со стороны России гарантий в том, что она не ослабит свой нажим на галицийском направлении. Лишь когда русское наступление в Карпатах было остановлено и под сильным давлением Англии российская дипломатия изменила свою позицию, союзники подписали 26 апреля 1915 года в Лондоне договор с Италией, по которому Рим обязался через месяц начать войну против центральных держав. После этого в Италии начались многочисленные демонстрации шовинистов за вступление в войну, возглавляемые социалистом Б. Муссолини и по этом-авангардистом Г. Д"Аннунцио, причем вся кампания была оплачена из французского кармана. Напуганный размахом «народного движения» итальянский парламент предоставил правительству чрезвычайные полномочия. Ярый сторонник вступления Италии в войну на стороне Антанты премьер А. Саландра не преминул воспользоваться благоприятным внутриполитическим положением, и 23 мая 1915 года Итальянское королевство объявило войну Австро-Венгерской империи.
Одновременно с борьбой за привлечение на свою сторону Италии между воюющими коалициями развернулась острая дипломатическая борьба за Балканы. К середине 1915 года, не считая отсталой и раздробленной Албании, в этом регионе осталось только две страны, не определившиеся со своими предпочтениями, - Болгария и Румыния. Причем особо важное значение для союзников приобретала позиция софийского руководства, в силу того, что по географическим и геополитическим причинам к 1915 году Болгария оказалась своеобразным ключом ко всему балканскому полуострову. К тому же из всех Балканских стран Болгария обладала самой боеспособной армией. В случае вступления Болгарии в войну на стороне центральных держав Сербия оказывалась в безвыходном положении, и, наоборот, присоединение Софии к Антанте отрезало от Европы Турцию, обеспечивало Сербии тыл и давало надежду на то, что примеру Болгарии последуют Греция и Румыния. Кульминация борьбы противников за Болгарию пришлась на лето 1915 года.
Российское руководство прекрасно понимало значение Болгарии и с первых же дней войны попыталось привлечь ее на свою сторону. Российская дипломатия лелеяла надежду на восстановление славянского блока времен первой Балканской войны, но сделать это можно было только одним способом - уговорить соседей Болгарии Грецию и Сербию пойти ей на уступки и вернуть земли, захваченные в ходе второй Балканской войны. Министр иностранных дел Сазонов уделил этому особое внимание, но задача оказалась практически невыполнимой - Греция вообще отказалась говорить на эту тему, а давление на нее привело к обратному эффекту - усилению позиций в стране германофилов. Сербы в принципе согласились передать своим соседям часть Македонии, но лишь после получения компенсации за счет балканских владений Австро-Венгрии. Проболгарская позиция российского министра вызвала разногласия и в стане союзников - Англия, которая высоко ценила свои тесные связи с Грецией, полностью ее поддержала и активно противодействовала политике русского правительства.
Более гибкой, как уже говорилось, в отношении компенсаций Болгарии была политика Белграда. Не возражали сербы и против передачи Софии части европейской территории Турции. Но все эти обещания можно было выполнить только после окончания войны, а болгарское правительство Радославова требовало Македонию немедленно.
В этом смысле Берлину и Вене привлечь на свою сторону Болгарию было куда проще: во-первых, основные притязания Софии распространялись на их противника Сербию, потому болгарам была обещана не только вся Македония, но и часть исконно сербских земель. А в случае присоединения Румынии к Антанте болгарам была обещана еще и часть территории этой страны - причем не только Южная Добруджа, но и северная ее часть. Во-вторых, для болгарского царя Фердинанда из немецкой династии Кобургов не существовало проблемы выбора союзнической ориентации - он и душой и мыслями был на стороне центральных держав.
На окончательное решение болгарского царя оказало существенное влияние и положение дел на фронтах - русские войска в 1915 году терпели одно поражение за другим и были вынуждены оставить Галицию, Польшу, Литву, часть Белоруссии, а Дарданелльская десантная экспедиция Англии и Франции окончилась неудачей. Осложнилось положение и Сербии, особенно после того, как на подмогу австрийским войскам были переброшены германские части. Жажда захвата чужих территорий для династии Кобургов оказалась сильнее страха перед Антантой, и 3 сентября было подписано болгаро-турецкое соглашение о союзе, а еще через несколько дней - 6 сентября - союзный договор с Германией и Австро-Венгрией. Так Тройственный союз превратился в Четверной.
Чтобы минимизировать последствия от вступления в войну Болгарии, Англия и Франция решили перебросить с Галлиполийского полуострова свои войска под Салоники и открыть там новый фронт. Одновременно было оказано сильное воздействие на Грецию, с тем чтобы она в соответствии с греко-сербским союзным договором от 1913 года пришла на помощь своим братьям по вере. Греки сначала вроде бы согласились, но поняв, что союзники не смогут перебросить под Салоники достаточное количество войск, король Константин внезапно уволил проантантски настроенного премьера Венизелоса и подтвердил сохранение Грецией нейтралитета.
А между тем в ночь на 14 октября Болгария напала на Сербию. Одновременно с севера начали наступление объединенные германо-австро-венгерские войска. Это был «путь Сербии на Голгофу», закончившийся эвакуацией остатков сербской армии на греческий остров Корфу.
Своеобразной компенсацией за вступление в войну Болгарии на стороне центральных держав стало присоединение 28 августа 1916 года к Антанте Румынии. Дипломатическая борьба между великими державами за Румынию развивалась приблизительно по тому же сценарию, что и в других балканских государствах: правительство в Бухаресте страстно торговалось из-за новых территорий, которые могло бы получить в том или ином случае, и очень боялось продешевить.
Румыния еще с 1883 года состояла в союзе с Германией и Австро-Венгрией, но к началу Первой мировой войны этот договор так и не наполнился практическим содержанием и потерял всякое реальное значение - обстановка в мире изменилась коренным образом, а характерной чертой румынской внешней политики всегда была ориентация на более сильного. К тому же румынское население в Венгерской Трансильвании составляло большинство, а в Банате - весьма существенный процент. Борьба румынского населения Австро-Венгрии за равноправие встречала сочувствие в Румынском королевстве, а потому отношения между Бухарестом и Веной отнюдь не были безоблачными.
31 июля, за день до начала войны, немцы предложили румынам Бессарабию в качестве платы за участие в их коалиции. Приз, конечно, устраивал Бухарест, но лишь в случае, если Россия будет полностью разбита и вынуждена уступить некоторые земли Австро-Венгрии. В противном случае Бессарабию румынам никогда бы удержать не удалось. И хотя немцы как могли успокаивали румын: дескать, после войны Россия будет расчленена и великая Румыния будет граничить с вассальной самостийной Украиной, - в Бухаресте прекрасно понимали, что все предложения Берлина и Вены, пока не падут Париж и Лондон, вилами на воде писаны, и не польстились даже на Одессу. По той же причине румыны не согласились на предложение России, которое она делала дважды, о передаче им Трансильвании. Таким образом, Коронный совет Румынии принял 3 августа 1914 года решение о «вооруженном выжидании».
Нейтралитет Румынии на первом этапе войны носил явно прогерманский характер: румынское правительство беспрепятственно пропускало через свою территорию военные грузы центральных держав в Болгарию и Турцию, а в Берлин и Вену слало телеграммы с поддержкой, давая понять, что в будущем они вполне могут рассчитывать на присоединение Бухареста к Четверному союзу. Просчитав все последствия вступления Румынии в войну на стороне Антанты, российский МИД и Генеральный штаб пришли к выводу, что лучше иметь Румынию нейтральной, чем союзной, - страна обладала протяженной и труднообороняемой границей, 700 км из нее приходилось на Карпаты, 500 км протянулись по Дунаю, а затем 200 км - по открытой местности в Добрудже. Напрашивалась мысль о том, что враг в самом узком месте (150 км) мог разрезать страну надвое и тогда весь запад Румынии оказался бы в огромном котле. Кроме того, русский генералитет весьма скептически относился к военным возможностям плохо вооруженной румынской армии, а подготовка офицерского состава вообще не выдерживала никакой критики. Нейтральная же Румыния фактически прикрывала российскую границу от Карпат до Черного моря и позволяла избежать непосредственного соприкосновения с болгарской армией.
Тем не менее торг союзников по Антанте с Румынией не прекращался - Англия и Франция были буквально заворожены цифрой в полмиллиона штыков, которые обещала поставить Румыния в случае удовлетворения ее претензий. Как уже отмечалось, сначала румыны потребовали в качестве платы за свой нейтралитет Бессарабию, но Россия категорически отказалась от подобной сделки, и союзники предложили Бухаресту лишь населенную румынами территорию Венгрии от Тисы и до Прута. События на фронтах вынудили самого последовательного противника присоединения Румынии к Антанте российского министра иностранных дел Сазонова изменить позицию. Поражения русской армии в Карпатах в 1915 году и сдача Варшавы свели на нет размышления о преимуществах нейтралитета Бухареста. России требовалась немедленная и конкретная помощь. 21 июля 1915 года Сазонов дал согласие на привлечение Румынии.
Долгие переговоры между Антантой и Румынией были застопорены в связи с поражением русских войск в кампании 1915 года, но шансы Антанты вновь поднялись после Вердена и Брусиловского прорыва. Эффект от победы русских войск в Карпатах в 1916 году в Бухаресте был огромен. После Брусиловского прорыва румынская верхушка окончательно поверила в неизбежность победы Антанты над странами Четверного союза, теперь румыны сами выступили инициаторами переговоров с Антантой.
17 августа 1916 года в Бухаресте в глубокой тайне были подписаны политическая и военные конвенции, документально оформившие присоединение Румынии к Антанте. В конечном итоге румынам были обещаны Трансильвания, большая часть Буковины и Банат. Румыния в свою очередь обещала союзникам не вести сепаратных переговоров, но при этом заявила, что объявит войну одной Австро-Венгрии, в призрачной надежде, что войны с Германией и Болгарией удастся избежать. Этим надеждам осуществиться было не дано. После того как 27 августа 1916 года румынский посланник в Вене вручил декларации об объявлении своей страной войны империи Габсбургов, последовали ответные декларации со стороны Германии, Болгарии и Турции.
Однако дипломатическая победа Антанты, связанная с вступлением Румынии в войну, как и предсказывали российские военные стратеги, оказалась пирровой. Румынская армия ничего не смогла противопоставить своим противникам, позорно бежав с поля боя. В результате, чтобы спасти страну от неминуемого разгрома, в Румынию были введены русские войска, после чего Восточный фронт растянулся более чем на тысячу километров. Силы русской армии, и без того испытывавшей нехватку вооружения, с тех пор стали чрезмерно распылены.
Памяти жертв Первой мировой войны(1914-1918) − одно из крупнейших, переломных событий, изменивших облик Европы и всего мира. Этот гигантский, невиданный до той поры катаклизм обернулся утратой миллионов жизней, падением могущественных империй, становлением новых национальных государств, коренными переменами в системе международных отношений.
Война оказала воздействие на судьбы миллионов людей, обусловила многие тенденции мировой политики, по сути, определила дальнейший ход развития человеческой цивилизации.
Для России, принявшей самое активное участие в войне, она стала великим подвигом и вместе с тем – огромной трагедией, ввергнувшей страну в хаос революции и кровопролитной борьбы за власть. Была прервана эволюционная трансформация российского общества, подготовленная реформами второй половины XIX – начала XX в.
Россия оказалась в уникальной ситуации, проиграв войну проигравшей Германии. Это явилось результатом стечения целого ряда обстоятельств, но главным из них стал курс большевистской партии, нацеленный на подрыв боеспособности страны и ее поражение.
Характерно в этой связи высказывание У.Черчилля: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России… Она уже прошла через все бури, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена».
В советскую эпоху всячески принижалось значение Первой мировой войны, считавшейся войной «империалистической», «мировой бойней», единственная «польза» от которой заключалась в создании предпосылок для Октябрьской революции. Замалчивалось то, что в российском обществе война вызвала небывалый патриотический подъем и была воспринята как Вторая Отечественная война. Почти не упоминалось о доблести наших солдат и , о массовом героизме (погибло более миллиона, было ранено около 4 миллионов российских военнослужащих). За все годы советской власти не было установлено ни одного достойного общенационального памятника героям и жертвам Первой мировой войны.
Россия не хотела этой войны и всеми силами пыталась ее предотвратить (равно как и Балканские войны 1912-1913 годов). Министр иностранных дел С.Д.Сазонов и сам Николай II вплоть до последних дней июля 1914 года предпринимали усилия, направленные на дипломатическое урегулирование конфликта. Однако, Германия уже приняла для себя решение и 1 августа объявила войну России, а 3 августа – Франции. 4 августа в войну вступила Великобритания.
Российские вооруженные силы не были должным образом реорганизованы и подготовлены к войне, однако с самой лучшей стороны проявили себя в боевых действиях. Ими были выиграны 22 сражения из 55, в которых они участвовали – Галицийская битва, Варшавско-Ивангородская операция, Мазурское и Праснышское сражения, Брусиловский прорыв и др.
Россия была верна союзническому долгу и не раз приходила на выручку партнерам по Антанте. В августе 1914 года Франция, оказавшаяся на грани поражения, обратилась к русскому правительству с просьбой как можно скорее начать наступление в Восточной Пруссии, чтобы ослабить германское давление на западном фронте. Российское командование не успело в полной мере подготовиться к проведению запланированной операции, но, не колеблясь, пришло на помощь союзнику. Платить за это пришлось дорогой ценой – разгромом армии генерала А.В.Самсонова. Однако, немцы были вынуждены перебросить с Запада на русский фронт два корпуса, и Франция была спасена. Красноречиво признание маршала Ф.Фоша: «Если Франция не была стерта с лица земли и Париж не был взят в первые же несколько месяцев, то это только благодаря жертвенному наступлению русских».
И в дальнейшем стойкость русской армии сыграла существенную роль в том, что державы «Сердечного согласия» смогли выдержать натиск вражеских сил.
По просьбе французов на западный фронт в 1916 году были направлены четыре русские бригады (около 40 тыс. солдат и ), которые принимали участие в боевых действиях на самых трудных участках и проявили исключительные отвагу и мужество.
Внешняя политика и дипломатия России сыграли активную роль в Первой мировой войне, способствуя повышению значения России как одного из важнейших международных политических, экономических и культурных центров. Впервые наши дипломаты столкнулись с задачами столь масштабными, от решения которых зависело само существование государства, потребовавших выхода на новый, более высокий уровень политической работы, налаживания интенсивных межгосударственных контактов в двустороннем и многостороннем формате.
Русские дипломаты активно содействовали укреплению союзнической коалиции, обеспечению взаимодействия со своими главными партнерами, добивались международной изоляции Германии, разрабатывали программу послевоенного сотрудничества. Достижением внешней политики Петербурга стали Босфорские соглашения 1915 года, хотя реализовать их так и не удалось.
В контактах с союзниками наши дипломаты не допускали ущемления национальных интересов, показали себя опытными и искусными переговорщиками.
Реальность военного времени потребовала от МИД России осуществления информационно-пропагандистских и контрпропагандистских функций, использование внешних рычагов для снабжения армии, заботы о военнопленных и т.д. Все больше заявляли о себе публичная и экономическая дипломатия. Происходила оптимизация структуры внешнеполитического ведомства, в рамках которого были созданы Отдел военнопленных, Особый политический отдел, Правовой и Экономический департаменты.
В годы войны обозначилась гуманитарная составляющая во внешнеполитической и дипломатической деятельности России: помощь раненым, поддержка российских подданных, застигнутых войной за границей.
Русские дипломаты проявляли личное мужество в чрезвычайных ситуациях (например, в посольстве в Сербии во время наступления войск противника). Многие были мобилизованы в действующую армию и пали на полях сражений.
Сегодня мы обращаемся к истории Первой мировой войны не для того, чтобы выявлять ее виновников, делить ее участников на победителей и побежденных. Главный урок заключается в том, что будущее европейского и мирового сообщества - в единстве и сотрудничестве, в органичном сочетании национальных, региональных и глобальных интересов, а не в попытках силой, в ущерб другой стороне, обеспечить свою безопасность. Устойчивая безопасность может быть только равной и неделимой. Этот принцип заложен в Концепции внешней политики Российской Федерации, ставящей во главу угла установление справедливого и демократического миропорядка, основанного на коллективных началах в решении международных проблем и на верховенстве международного права.
www.grozny-inform.ru
Информационное агентство "Грозный-Информ"
Балканские войны еще больше обострили международную обстановку в Европе. Несмотря на то что турецкому владычеству над балканскими странами был положен конец, обстановка в регионе, как и в целом в Европе, была напряженной. Между странами, воевавшими с Турцией, развернулась борьба.
Австро-Венгрия на северо-западе и Турция на востоке региона ждали удобного момента, чтобы решить свои далеко идущие планы. Австрия хотела нанести удар по Сербии, а Турция – вернуть себе Эгейские острова. За всем этим внимательно следили в Берлине и Петербурге. Германия выбирала время, когда можно будет начать войну за передел мира. Россия не хотела и не могла бросить на произвол судьбы Сербию, в которой видела свою союзницу против Австро-Венгрии.
Все происходящее самым непосредственным образом касалось Франции и Англии. В Париже понимали, что поражение России не только ослабит ее, но и лишит возможности бороться с угрозой германского вторжения. Англия, связанная договором с Францией, не могла в условиях надвигающейся войны допустить ослабления своей союзницы и Антанты.
Однако английская дипломатия до самого начала войны т. е. до конца июля 1914 г., скрывала свои цели. Более того, она или вела переговоры с Германией, или занимала нейтральную позицию по ряду второстепенных вопросов, таких, как финансирование строительства Багдадской дороги; судьба португальских колоний; определение границ Албании и др. Одновременно Англия демонстрировала дружбу с Францией, о чем свидетельствовал визит английского короля Георга V весной 1914 г. в Париж.
В конце 1913 – начале 1914 г. резко обострились отношения между Россией и Германией. В ноябре 1913г. Германия направила очередную военную миссию в Турцию во главе с Лиманом фон Сандерсом. Вскоре стало известно, что последний будет командовать армейским корпусом в Стамбуле, что даст ему возможность держать под контролем Босфор. Хотя после острых переговоров Лиман фон Сандерс отказался от командного поста в турецкой столице, все же Германия сохранила в Турции определенные возможности повлиять на режим проливов. События вокруг миссии Лимана фон Сандерса перешли в 1914г. и сыграли немаловажную роль в ухудшении русско-германских отношений, поскольку Россия всегда была очень чувствительна к проблемам черноморских проливов и видела в немецкой военной миссии шаг на пути к установлению контроля Германии над ними.
В это же время по инициативе Франции проходили переговоры между Англией и Россией о заключении военно-морской секретной конвенции. Дела продвигались медленно. Англичане, понимая слабость русского флота, требовали больших уступок, а Россия не соглашалась. Хотя обе страны в связи с усиливающейся напряженностью были заинтересованы в скорейшем заключении конвенции, до начала войны ее так и не удалось подписать.
Летом 1914 г. и Тройственный союз, и Антанта были готовы начать войну. Непосредственным поводом к ней послужило убийство наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда 28 июня 1914 г. в Сараеве. Немедленного начала войны против Сербии требовали военные круги Австрии. Их поддерживало министерство иностранных дел. Против выступил премьер граф Тисса, венгр по национальности.
Все зависело от позиции Берлина. Если раньше Германия не раз сдерживала Австро-Венгрию, то на сей раз Берлин проявил твердость. Германское руководство считало, что Россия займет враждебную позицию, но на войну не пойдет. Вильгельм II, приняв австрийского посла Сегени, указал на необходимость действовать быстро и энергично. Такая позиция кайзера поощрила сторонников военных действий в Вене. Тем не менее прошло еще немало дней, прежде чем был подготовлен ультиматум, который вручили австрийскому посланнику в Белграде 23 июля. Ультиматум был составлен так, чтобы ни одно уважающее себя государство не могло его принять. Сербское правительство, говорилось в ультиматуме, должно взять обязательства: «не допускать никаких публикаций, возбуждающих ненависть и презрение» к австро-венгерской монархии; немедленно закрыть и конфисковать все средства тех обществ, которые занимаются пропагандой против Австро-Венгрии; уволить с военной и административной службы всех офицеров и должностных лиц, виновных в пропаганде против Австро-Венгрии; допустить на территорию Сербии представителей органов венского правительства для подавления революционного движения, направленного против территориальной неприкосновенности Австро-Венгрии. В расследовании убийства эрцгерцога также должны были принять участие представители Австро-Венгрии. Срок ультиматума истекал в 6 часов вечера в субботу 25 июля, т. е. Сербии предоставлялось для ответа 48 часов. На следующий день австро-венгерское правительство направило сообщение об ультиматуме в Лондон, Париж и Петербург.
Россия ни в экономическом, ни в военном отношении не была готова к войне. Но в правительстве понимали, что война неизбежна, и считали необходимой немедленную общую мобилизацию.
В Париже, наоборот, ждали войны и оказывали на Россию большое влияние. Для того чтобы укрепить союз с Россией, подтолкнуть ее к более решительным действиям и продемонстрировать перед Европой дружбу двух государств, 20 июля в Петербург прибыл президент Франции Р. ПуанКарс. За его визитом внимательно следили в Берлине и Вене. Не случайно австро-венгерский ультиматум был предъявлен Белграду сразу после отъезда ПуанКарс из России. Что касается Англии, то несмотря на наличие значительной пацифистской группы правительство и особенно министр иностранных дел Э. Грей делали все для подготовки к войне. В то же время ни Грей, ни другие члены кабинета ни еловом, ни каким-либо действием не раскрыли своих планов. Несмотря на все старания и ухищрения немецкого посла в Лондоне Лихновского, Грей держал его в неведении об истинных намерениях Англии до самого последнего дня.
Немецкое командование летом 1914 г. считало необходимым ускорить начало войны ввиду того, что германская армия была лучше подготовлена, чем армии других стран. В Берлине полагали, что Россия будет боеспособна через несколько лет. Поэтому считалось, что для Германии настало самое подходящее время. Но нужно было еще знать, как поведет себя Англия. Грей же продолжал темнить. По получении австрийского ультиматума Сербией он предлагал Германии оказать влияние на Вену, с тем чтобы не доводить дело до войны. О позиции же Англии опять не было сказано, и это беспокоило правительство не только в Берлине, но и в Париже и Петербурге.
События развивались стремительно. 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии и начала военные действия. 29 июля стало известно, что британский флот ночью направился на свою военно-морскую базу Скапа-Флоу. В этот же день Грей сказал Лихновскому, что британское правительство желает и дальше поддерживать дружбу с Германией. Англия может остаться в стороне, если в военном конфликте будут участвовать только Австрия и Россия. Но если в войну втянутся Франция и Германия, то Англия должна будет принять срочные меры. Лихновский все понял и поспешил телеграфировать в Берлин. Сообщение посла произвело в Берлине потрясающее впечатление. Вильгельм II запишет: «Англия открывает свои карты в момент, когда она сочла, что мы загнаны в тупик и находимся в безвыходном положении!»
К этому следует добавить, что 1 августа, в день объявления Германией войны России, Грей сообщил в Берлин, что нейтралитет Англии возможен при условии, если Германия не нападет на Францию и не нарушит нейтралитет Бельгии. Для Германии это было неприемлемо, так как означало отмену плана Шлиффена и лишение Германии главной цели – разгрома Франции. Чего думал добиться своим предложением Грей: осуществить коварные замыслы в отношении своих союзников, и прежде всего России, потянуть время или иметь лишний козырь в парламенте для участия в войне? Может быть, прав был Вильгельм II, заявив, что Грей не хотел открыто выступить против Германии, но хотел, чтобы его вынудили к этому.
Если бы Англия не готовила войну тайно, а прямо заявила о своей позиции, то война не началась бы в августе 1914 г. или во всяком случае не приняла бы таких больших размеров.
Берлин ждали и другие разочарования. О том, что Румыния примкнула к Антанте, было известно. Но то, что и Италия не собиралась участвовать в войне на стороне Тройственного союза, в Берлине узнали в последний момент. Берлин попытался остановить Вену, но было уже поздно: австрийская армия воевала в Сербии.
Чтобы опередить противников, в Берлине решили действовать очень быстро. Немецкое командование рассчитывало на медлительность России и надеялось, что пока там будет проведена мобилизация, на которую уйдет около полутора месяцев, Германия сумеет разгромить французские войска. Чтобы задержать развертывал ние российских армий, немецкий министр иностранных дел Бет-ман-Гольвег потребовал от Петербурга приостановить всякие военные приготовления, заявляя, что в противном случае Германия объявит мобилизацию.
Николай II колебался. Начальнику Генерального штаба Янушкевичу удалось подписать у него 29 июля указ о всеобщей мобилизации, но царь, получив новые послания от Вильгельма II, отменил свое решение. Только на следующий день министр иностранных дел С. Д. Сазонов смог убедить Николая II в необходимости всеобщей мобилизации, так как война все равно неизбежна и отсрочка военных приготовлений России была бы только на руку Германии. В 5 часов вечера 30 июля указ о всеобщей мобилизации был передан по телеграфу во все районы страны.
В полночь 31 июля к Сазонову прибыл посол Германии Пурталес и заявил, что если Россия на следующий день не демобилизуется, то Германия тоже объявит мобилизацию. 1 августа всеобщая мобилизация в Германии была объявлена, а вечером того же дня Пурталес вручил Сазонову ноту об объявлении войны.
Германия стремилась как можно быстрее начать военные действия против Франции и любыми средствами задержать развертывание русских армий. В целях предупреждения пограничных инцидентов Франция 30 июля отвела свои войска на 10 километров от границы. На следующий день немецкий посол в Париже Шен вручил французскому министру иностранных дел почту, в которой сообщалось о предъявленных России требованиях остановить мобилизацию и ставился вопрос о соблюдении Францией нейтралитета. Французы, отказавшись дать ответ, заявили о сохранении за собой свободы действий, и 1 августа Франция начала мобилизацию. Вечером 3 августа Германия объявила войну Франции.
В Англии Э. Грею в течение нескольких дней пришлось вести борьбу с пацифистами. Возражая против участия Англии в войне, видные члены правительства, такие, как лорд Марлей и Джон Бернс, вместе с некоторыми другими коллегами ушли в отставку. Грею помогли сами немцы, войска которых вторглись в Бельгию. 4 августа Лондон предъявил Германии ультиматум о безоговорочном соблюдении бельгийского нейтралитета. С 24 часов 4 августа Англия и Германия стали находиться в состоянии войны. Вступление в войну Англии означало вступление в войну всей Британской империи. Война, начавшаяся в августе 1914 г. в Европе, быстро приобрела характер мировой. Одни страны становились на сторону Германии и ее союзников, другие – на сторону Антанты. Война нетолько не ослабила дипломатическую деятельность, а, наоборот, усилила ее. Переговоры на протяжении всей войны велись как между участниками Тройственного союза так и Амтанты, и на Балканах, на Ближнем и Дальнем Востоке.
Воюющие страны стремились договориться между собой о будущем мире, о том, кто что получит. Упорная борьба развернулась вокруг балканских стран, в которой каждая из двух группировок стремилась привлечь на свою сторону новых союзников. Германия еще накануне войны усилила свое влияние в Турции, и уже 2 августа 1914 г. между двумя странами был подписан союзный договор, в соответствии с которым турецкая армия попала в полное подчинение Германии, а немецкая военная миссия стала постоянно находиться в Турции. Оттоманское правительство обязалось обеспечить «осуществление действительного влияния и действительной власти этой миссии в общих операциях турецкой армии». В договоре указывалось, что если Россия вмешается в конфликт Австро-Венгрии и Сербии, то Германия выполнит свой долг в отношении союзницы. Турция в этом случае тоже должна была объявить войну России. После подписания этого договора, остававшегося секретным, Турция объявила мобилизацию.
В целях защиты турецкого побережья и постоянной угрозы черноморскому побережью России через Дарданеллы прошли два германских военных корабля – «Гебен» и «Бреслау». Постепенно турецкая армия и военно-морской флот оказались под командованием немецких офицеров.
После обстрела турецким флотом Севастополя, Одессы, Новороссийска и Феодосии Россия разорвала отношения с Турцией и 2 ноября объявила ей войну. Англия и Франция сделали это тремя днями позже.
В это же время происходила дипломатическая борьба за Италию. Дело в том, что активные действия немцев в Бельгии, их успехи в начале войны во Франции подействовали на итальянское правительство. Чтобы склонить Италию на свою сторону, Антанта предлагала ей Триест, Трентино и Волону, а Германия – земли за счет Франции, в Северной Африке и на Средиземноморском побережье. После долгих торгов, продолжающихся до весны 1915 г., Италия все же примкнула к Антанте, подписав 26 апреля в Лондоне секретное соглашение с Россией, Великобританией и Францией.
Италия обязалась использовать все средства для ведения войны совместно с союзниками против всех их врагов (ст. 2). Французский и английский флоты должны были оказывать активную и постоянную помощь Италии вплоть до уничтожения австрийского флота или до заключения мира (ст. 3).
Союзные державы обещали передать Италии по мирному договору Трентино, Цизальпинский Тироль с его географической и естественной границей Бреннером, а также Триест, графство Горицу и Градиску, всю Истрию с Квариеро, включая Волоску и Истрийские острова, а также ряд мелких островов (ст. 4). В соответствии со ст. 5 к ней должна была быть присоединена провинция Далмация. Италии также был обещан ряд прав и льгот на Средиземном море.
23 мая 1915г. Италия объявила войну Австрии; война же Германии была объявлена лишь в августе 1916 г.
С первых дней войны Россия и Франция беспокоились о том, чтобы члены Антанты оставались верными друг другу до конца. 5 сентября Россией, Англией и Францией было подписано соглашение о незаключении сепаратного мира в течение настоящей войны. Три страны обязались, когда придет время, не ставить мирных условий без предварительного соглашения друг с другом.
С первых дней войны державы формулировали те цели, которые они ставят в ней. 1 сентября 1914 г. во время встречи с английским и французским послами русский министр иностранных дел С.Д. Сазонов изложил видение основ будущего мира. Его проект предусматривал включение в состав России нижнего течения Немана и Восточной Галиции, восстановление в качестве зависимого от царского правительства автономного государства Польши, в состав которого должны быть включены Познань, Силезия и Западная Галиция.
Франции, заявил Сазонов, должны быть возвращены Эльзас и Лотарингия и по решению самой Франции присоединена часть Рейнской провинции.
Бельгия должна быть увеличена за счет Германии. Дании должны быть возвращены Шлезвиг и Гольштейн.
Должно быть восстановлено Ганноверское королевство.
Должна быть создана триединая монархия, в которую войдут Австрия и два королевства – Венгрия и Чехия.
К Сербии должны быть присоединены Босния, Герцеговина, Далмация и северная часть Албании.
Болгария получит компенсацию в Македонии.
Греция получит южную часть Албании.
Для России большое значение имела проблема черноморских проливов.
В феврале 1915г. англо-французская эскадра подошла к Дарданеллам и огнем своих орудий подавила все укрепления, расположенные в устье проливов. А 12 марта того же года Англия официально обязалась отдать России город Константинополь с небольшой частью территории на западном побережье Босфора, Галлипольский полуостров и южную Фракию. В апреле к англо-русской договоренности присоединилась Франция.
Когда Италия вышла из Тройственного союза и вступила в Антанту, участники обоих блоков продолжали борьбу за Болгарию. После Сербии, которая воевала с Австро-Венгрией, Болгария имела на Балканах как с военной, так и с географической точки зрения наиболее важное значение. Из балканских стран самой заинтересованной в позиции Болгарии была Сербия. Ключевое значение Болгарии состояло в том, что она граничила с Турцией и Сербией. Эти две страны находились по разные стороны борьбы. Переговоры стран Антанты с Болгарией шли долго и безрезультатно. Болгария присоединилась к Тройственному блоку. В октябре 1915 г. она подписала с Турцией соглашение; в том же месяце был заключен союзный договор между Германией, Болгарией и Австрией. Таким образом, Германия получила через болгарскую территорию прямую связь с Турцией. 14 октября Болгария напала на Сербию.
Если в Болгарии Антанта проиграла, то с Румынией дело обстояло иначе. 17 августа 1916 г. между Румынией, с одной стороны, и Россией, Англией, Францией и Италией – с другой, был подписан договор, по которому Румыния была обязана начать войну с Австро-Венгрией, что и произошло 28 августа. Румынам были обещаны Трансильвания, часть Буковины и Банат; за ними признавалось право аннексировать территории австро-венгерской монархии в соответсгвии с описанием границ.
Пока шли сражения на полях Европы, дипломаты усиленно занимались подготовкой к будущему миру. После долгих дебатов и бесед странами Антанты было принято решение о разделе азиатской Турции. Был подписан ряд соглашений между англичанами и французами. Англия должна была получить Месопотамию, Франция – Сирию, малую Армению, значительную часть Курдистана, Россия – области Трапезунда, Эрзерума, Баязета, часть Курдистана и полосу вдоль Черноморского побережья. Италии после вступления в войну на стороне Антанты выделялась значительная часть Анатолии. Над Палестиной планировалось установить международный контроль, а порты Хайфа и Акраже передать Англии. Самой же Турции оставалась лишь центральная и северо-восточные части Анатолии.
Германский блок тоже имел свои обширные планы. Берлин намеревался создать в центре Европы большой экономический союз, подчиненный Германии, в который помимо ее самой входили бы Австро-Венгрия, Бельгия, Голландия, Дания, Польша и часть Франции. В дальнейшем предполагалось включить в него Италию, Швецию и Норвегию. Таким образом, в случае победы в войне немецкого блока в Европе создавалось бы новое политическое объединение, по сути – милитаристская империя. Более того, по мере военных успехов Германии в первые годы войны аппетиты ее разгорались. В Берлине стали мечтать о присоединении Финляндии, прибалтийских областей и даже Украины, Белоруссии, Крыма и Кавказа.
О планах Германии в войне можно судить из меморандума прусского министра иностранных дел Ф. В. фон Лебеля от 29 октября 1914 г., который так и назывался – «О целях войны». Германия, говорилось в нем, должна отказаться от того, что хотя бы ей и пригодилось, но чего она «не могла бы переварить». В то же время она должна взять все, что даже ей непосредственно не нужно, с тем чтобы противник в будущем был слабее по сравнению с Германией.
Германии, считал фон Лебель, в будущем «могут пригодиться лучшие порты и более широкое побережье с более свободным выходом в Мировой океан, более сильная континентальная позиция по отношению к английскому сопернику»; она «нуждается в безусловной свободе морей, в колониях с удобными гаванями, которые можно защитить, а также в колониях, снабжающихнассырьем и способных стать рынком для сбыта».
«Франция, – говорилось далее в меморандуме, – является историческим врагом Германии», и необходимо присоединить французские территории, богатые углем и рудой. Что касается Англии, которая «не хочет терпеть рядом с собой сильной, дееспособной Германии, играющей роль в мировой политике», то ее враждебность является картой в будущей мировой исторической игре Германии.
От России, считал фон Лебель, «Германия должна требовать гораздо больше, чтобы получить то, что желают немцы, и чтобы Россия могла с большей легкостью примириться перед лицом всего мира с территориальной жертвой на границе». Сказано более чем откровенно.
Эти планы исходили из того, что Германия добьется быстрой победы, сможет диктовать свои условия и по-своему перекраивать карту Европы. Но им не суждено было сбыться. Война затягивалась, а с ней и рушились мечты не только о скорой победе, но и о победе вообще. Людских, военных и экономических резервов у стран Антанты было гораздо больше, чем у Германии и ее союзников. К тому же за странами согласия стояли Соединенные Штаты. Хотя США не торопились вступать в войну, они все же оказывали большую помощь Англии и Франции. Резервы Антанты постоянно наращивались, в то время как резервы Германии истощались.
Войной в Европе воспользовалась на Дальнем Востоке Япония, которая уже 23 августа 1914 г. объявила войну Германии. У Токио были большие захватнические планы. Японские войска оккупировали на Тихом океане принадлежавшие Германии острова и продвинулись на китайскую территорию. Захватив Киао-Чао, Япония объясняла это необходимостью возвращения китайских территорий самому Китаю. Циничность такого заявления полностью проявилась в известном 21 требовании, содержащемся в ноте, которая была вручена китайскому правительству 18 января 1915 г. Китаю навязывались Японией тяжелые условия. Китайскому правительству пришлось согласиться с тем, что Япония приняла на себя права, которыми обладала Германия в провинции Шандунь. Восточная и Внутренняя Монголия, Южная Маньчжурия попадали в полную зависимость от Японии. Практически, приняв 21 требование, Китай оказался под японским протекторатом.
Действия японцев в Китае вызвали тревогу у стран Антанты. И в Вашингтоне, и в Лондоне, и в Петрограде были недовольны тем, что Япония бесконтрольно укрепляет свои позиции на Дальнем Востоке. Но так как она наносила удары по Германии, то державы Антанты, особенно Россия, не реагировала на ее действия в Китае.
Спустя два года с начала войны в Германии стало усиливаться желание заключить сепаратный мир. Дипломатический зондаж шел по разным направлениям. Во-первых, после взятия Бухареста в декабре 1916 г. Берлин специальной нотой обратился к нейтральным странам с предложением немедленно организовать мирные переговоры. На что же рассчитывало германское правительство? В Берлине полагали, что в случае согласия стран Антанты на переговоры Германия сможет внести раскол в их ряды и провести если не все, то хотя бы часть задуманных Германией изменений на карте мира; в случае же отказа Антанты немецкая пропаганда сумеет показать немецкому народу, кто не хочет прекратить кровопролитие и заключить мир. Однако эта затея провалилась. Спустя несколько дней Антанта ответила, что о мире можно говорить только после того, как будут восстановлены нарушенные права и свободы народов, а малые государства смогут существовать, не опасаясь насилия.
Больше всего в Берлине рассчитывали, что удастся заключить сепаратный мир с Россией. После успехов в Карпатах и на Кавказском фронте к апрелю 1915 г. русские армии перешли к обороне, а затем вынуждены были отступать. На русский фронт были подтянуты резервы из тыла и части из Франции. В 1916 г. внутреннее экономическое и политическое положение в России ухудшилось. В военном производстве наступил кризис, ширилось революционное движение. В правящей верхушке не было единства. Усиливалось влияние тех, кто выступал за сепаратный мир с Германией, Среди них был и назначенный недавно глава правительства Б. В. Штюрмер, которого поддерживал Распутин. Эта группа добилась летом 1916г. отставки министра иностранных дел С. Д. Сазонова, место которого занял Штюрмер.
Для зондажа и давления на царское правительство Берлин действовал через родственников русской царицы. Переправлялись письма Николаю II о желании заключить мир той группой при дворе, которая считала сепаратную сделку возможной.
Тем временем в Англии также произошли изменения в правительстве. В декабре 1916 г. премьер-министром стал Ллойд Джордж. С его приходом Англия значительно усилила свое участие в войне. В США тоже нарастало движение за активное участие страны в войне. На этом настаивали влиятельные промышленные и банковские круги. В 1916 г. президент США В. Вильсон был переизбран на новый 4-летний срок. На призыв Вильсона сформулировать конкретные мирные предложения Германия заявила, что мирные переговоры могут вести только воюющие страны, и возобновила неограниченную подводную войну. 3 февраля 1917 г. США разорвали дипломатические отношения с Германией, а 6 апреля того же года объявили ей войну. К концу 1916 г. на фронтах наметился поворот в пользу стран Антанты. Когда же в войну вступили США, ее исход не вызывал сомнений.
