«Культура, - писал французский философ Ж.-П. Сартр, - никого и ничего не спасает, и не оправдывает. Но она дело рук человека - в ней он ищет своё отражение, в ней он узнаёт себя, только в этом критическом зеркале он и может увидеть своё лицо». Что имел в виду автор? Во всём ли можно с ним согласиться? Способна ли культура спасти человека?
Ответы:
Сартр совершенно прав, когда рассматривает культуру в качестве критического зеркала, в котором только и может человек увидеть свое лицо. Много это или мало? Очевидно, мало, если человек просто удовлетворится тем, что удалось посмотреться в «зеркало». И в то же время много, если он, всмотревшись, сумеет сделать практический вывод: способен он или не способен по своему культурному обличью на свершение задуманного? Сказанное применимо и к обществу в целом. Следовательно, тот же Сартр не прав, когда уверяет, что культура никого и ничего не спасает. Спасает - и тогда, когда она способна помочь человеку в его исторических действиях; и тогда, когда, критически оценив себя (что несомненно тоже является актом высокой культуры), общество воздерживается от утопичных и бессмысленных в данных социокультурных условиях действий.
«Культура, - писал Ж. П. Сартр, - никого и ничего не спасает и не оправдывает. Но она дело рук человека - в ней он ищет свое отражение, в ней он узнает себя, только в этом критическом зеркале он и может увидеть свое лицо». Что имеет в виду Сартр, и во всем ли с ним можно согласиться?
Сартр совершенно прав, когда рассматривает культуру в качестве критического зеркала, в котором только и может человек увидеть свое лицо. Много это или мало? Очевидно, мало, если человек просто удовлетворится тем, что удалось посмотреться в «зеркало». И в то же время много, если он, всмотревшись, сумеет сделать практический вывод: способен он или не способен по своему культурному обличью на свершение задуманного? Сказанное применимо и к обществу в целом. Следовательно, тот же Сартр не прав, когда уверяет, что культура никого и ничего не спасает. Спасает - и тогда, когда она способна помочь человеку в его исторических действиях; и тогда, когда, критически оценив себя (что несомненно тоже является актом высокой культуры), общество воздерживается от утопичных и бессмысленных в данных социокультурных условиях действий.
Итак, культура, с одной стороны, есть результат предшествующей деятельности человека (общества), но, с другой стороны, она выступает как одна из детерминант их дальнейших успехов. В «Критике Готской программы» К. Маркс писал: «Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества»". И хотя культура в этом высказывании определенным образом «экономизи-рована» по своему происхождению, она ставится Марксом в один ряд с экономикой среди детерминант общественного развития. Экстраполируя сказанное Марксом применительно к праву на общественное развитие в целом, мы нисколько не грешим против истины: ведь именно право выступает регулятором нашей деятельности во всех сферах - начиная с распределения материальных благ и кончая участием масс в управлении делами общества.
Детерминантный статус культуры особо зримо обнаруживается в эпохи революционно-реформаторских изменений в обществе. Как и куда выведет революция общество, в определяющей степени зависит от культурного уровня борющихся сил. Вот и сегодня мы вынуждены задумываться не только над тем, от чего должно отказаться во имя успеха реформ, но и над тем, от чего мы не в силах отказаться по уровню своей культуры, в частности, по складу своего национального характера.
Учитывая детерминантный статус культуры, следует внести уточнение в понимание общества, определив последнее как со-циокулыпурное образование.
Функции культуры
Будучи сверхсложной системой, культура - и это вполне естественно - многофункциональна, т. е. выполняет ряд важных, жизненно необходимых для общества социальных функций. Об одной из этих функций - при-способительной - у нас уже был повод высказаться. Обозначим некоторые другие функции культуры.
Функция познавательная, заключающаяся в том, что многие достижения культуры выступают в качестве новых способов дальнейшего познания окружающего мира и использования этого знания в человеческой практике (обуздание стихийных сил природы, оптимизация социальных отношений и тд.). Возможности культуры в этом отношении зависят от того, насколько полно она осуществляет синтез всех форм общественного сознания, предоставляя тем самым в распоряжение познающего субъекта целостную картину познания и освоения мира. В то же время - в порядке обратной связи - сама культура, ее уровень и состояние служат индикатором, позволяющим безошибочно судить об успехах человека в «очеловечении» природы и самого себя.
Функция информативная, связанная с накоплением и трансляцией социального опыта. Речь идет о трансляции по разным адресам: от одного поколения к другому, внутри одной страны в пределах жизни одного поколения, от одного народа к другому. Подчеркнем, что другого, помимо культуры, механизма передачи «социальной наследственности» общество не имеет. Сама же культура для реализации этой функции должна представлять собой сложную и все более усложняющуюся по мере количественных и качественных изменений социального опыта знаковую систему. Такими знаками являются слова и понятия, математические символы, формулы науки, язык музыки и живописи, орудия производства и предметы потребления. В своей информативной функции культура выступает как «память» человечества.
Функция коммуникативная, позволяющая людям вступать в общение друг с другом. Нетрудно догадаться, как генетически связаны между собой коммуникативная и информативная функции: мы можем вступать в общение между собой только благодаря тем знаковым системам, которые предоставляют в наше распоряжение культура, и прежде всего благодаря естественным и искусственным языкам. Важное значение для налаживания и поддержания массовых коммуникаций имеет техническая культура общества. Даже невооруженным глазом заметно, как с помощью технических средств все большее значение приобретает косвенное общение, причем применение спутниковой связи позволяет сделать его масштабы воистину планетарными.
Функция нормативная, регулирующая поведение отдельных индивидов и целых социальных групп. «Цензура» культуры распространяется буквально на все, что делают люди - на их труд и быт, на сферу межгрупповых и межличностных отношений. При этом возникают довольно существенные противоречия между требованиями культуры и индивидуальными особенностями, наклонностями, потребностями людей. О том, какие коллизии могут возникать при этом, хорошо сказано у З. Фрейда, видевшего в прессинге, осуществляемом «цензурой» культуры, главную причину невротических заболеваний. Между прочим, об уровне культуры общества надо, наверно, судить и по тому, насколько оно, с одной стороны, и индивид, с другой, способны гасить эти противоречия, не доводя их до стадии антагонизма. В этом отношении первостепенной является роль морали и права - главных регуляторов в системе культуры.
Функция цивилизационная, гуманистическая, выступающая в качестве главной, системообразующей функции культуры. Мы рассматриваем ее последней «по счету», ибо ее истинная роль может быть понята только после того, как охарактеризованы все ее другие функции. Приспособительная, познавательная, информативная, коммуникативная, нормативная функции культуры подчинены гуманистической (цивилизационной) и фактически выступают ее модификациями. И. Гердер писал:
«Гуманность - это сокровище и награда за все труды человеческие… Воспитание гуманности есть дело, которым следует заниматься непрестанно; в противном случае мы все… возвратимся к животному состоянию, к скотской грубости»". Гуманистическая направленность культуры выполнет роль специфического селектора, призванного выводить за пределы системы культуры все безнадежно устаревшее, а потому реакционное, возвращающее нас к нецивилизованному состоянию, равно как и попытки возродить подобные архаизмы. К сожалению, как мы увидим, эта селекторная роль не всегда эффективно реализуется.
Существует три подхода к пониманию культуры:
1. Эмпирический, описательный подход, представляющий культуру как сумму, результат всей деятельности человека, т. е. как совокупность предметов и ценностей, из которых складывается этот результат. Отметим определенные недостатки такого подхода. Во-первых, культура предстает в этой концепции в статичном состоянии - в виде набора застывших продуктов деятельности человека. Во-вторых, жестко разводятся материальная и духовная области культуры. Такое разведение нередко из социальной философии проникает в историческую науку. Можно вспомнить, что академический Институт археологии в свое время назывался Институтом истории материальной культуры, что заведомо неверно, ибо археология по добываемым предметам исследует и историю духовной жизни общества.
Деление на материальную и духовную культуру, разумеется, условно и относительно. В действительности эти области единой системы культуры не только тесно взаимосвязаны, но и взаимопроникают друг в друга. Особенно отчетливо это выявляется в условиях научно-технической революции, ведущей ко все большей интеграции материальной и духовной культур. С одной стороны, непрерывно возрастает роль и значение материальной стороны духовной культуры (техники средств массовой информации - печати, радио, телевидения, кино, «домашних» средств потребления культуры - телевизора, магнитофона, радиоприемника, электронных игр и учебных тренажеров), а с другой - в материальной культуре возрастает роль ее духовной стороны («онаучивание» производства, возрастание роли производственной эстетики и т. д.). На стыке материальной и духовной культур возникают такие общественные явления, которые нельзя отнести только к одной из них (например, дизайн). Все это свидетельствует о целостности культуры как общественного явления, но присущий в связи с этим культуре атрибут системности как раз и не фиксируется эмпирическим, описательным подходом: ведь сумма еще отнюдь не есть система.
2. Оценочный (аксиологический) подход, при котором «культурность» и «некультурность», равно как и степень культурности, определяются путем соотнесения оцениваемого с тем, что избрано в качестве эталона. Вполне понятно, что такой подход носит в значительной степени произвольный и относительный характер. Так, с точки зрения европоцентризма мерой культурности всех остальных исторических регионов оказывается степень их приближенности к европейской культуре. При этом игнорируется приспособительная функция культуры: ведь то. что с европейской колокольни представляется «недоразвитостью» культуры, в действительности сплошь и рядом оказывается необходимым и достаточным для приспособления к конкретной среде, социальной и природной.
Сказанное сейчас о недостатках оценочного подхода вовсе не является призывом к его отбрасыванию. Ведь так или иначе историку приходится сравнивать и оценивать исторические эпохи по разным параметрам, в том числе и по уровню культурного развития, а посему и понятие «культура» по необходимости должно включать в себя оценочный момент.
3. Деятельностный подход, рассматривающий культуру как вне-биологический, специфически человеческий способ деятельности. Термин «внебиологический» в данном случае имеет целью выразить средства и механизмы, потенциально не заданные биологическим типом организации, а не сам материал их воплощения, который в принципе может иметь сугубо биологическую природу (например одомашненные животные).
Культура и социум
Из какого определения культуры ни исходить, как ни группировать эти определения, ясно одно: культура несводима к какой-то одной стороне социума, ибо все внебиологическое, сверхприродное в нем, все выработанное человеком и есть культура. С одной стороны, все компоненты социума - от технико-технологического базиса до политической и идеологической надстройки - суть результаты специфически человеческой деятельности, с другой стороны, они же выступают как способ продолжения и совершенствования этой деятельности. Сказанное полностью относится и к социуму в целом, поскольку он является единственным способом существования и воспроизводства общественного человека. В общем, логически объемы «социума» и «культуры» совпадают за вычетом, как может показаться на первый взгляд, того природного, что сохраняется в жизнедеятельности индивида и совокупного человека, хотя, разумеется, тоже в специфически человеческом, социализированном, окультуренном виде. Вот почему, с учетом сделанной сейчас оговорки, и оба «фланговых» составляющих фундамента социума - природная среда общества и его этнические особенности - тоже вписываются в габариты как социума, так и культуры.
Если представить социум (а следовательно и культуру) в виде параллелепипеда, то предлагаемый рисунок № 1 выражает структуру того и другого. Технико-технологическому базису соответствует определенная культура материального производства (совокупность технических средств, технологическая культура, культура индивидуального труда); экономическому базису - культура производственных отношений в узком смысле слова, культура распределения, культура обмена, культура потребления; политической надстройке - совокупность наработанных обществом соответствующих институтов и учреждений, культура межклассовых и межпартийных отношений и т. д.
Для сравнения приведем рисунок № 2, отражающую структуру социума в традиционном марксистском понимании. О традиционности ее можно говорить хотя бы потому, что в течение десятилетий она перекочевывала из одного учебника в другой, обогатившись только одним компонентом - общественной психологией.
Иногда высказывают мнение, что предлагаемая нами схема (рисунок № 1) менее гуманистична по сравнению с традиционной (рисунок № 2), поскольку в фундаменте последней - производительные силы общества, а следовательно и человек как главная компонента этих сил. Новая же схема, по мнению оппонентов, элиминирует человека и посему является техницистской. С этим нельзя согласиться.
Во-первых, схемы сами по себе не могут быть гуманистичны или негуманистичны. Но если уж давать им подобную оценку, то более гуманистичны те из них, которые ближе к истине, адекватней отражают объект и способны, в силу этого, облегчить поиски путей гуманизации общественных отношений.
Во-вторых, и предлагаемая схема, и традиционная характеризует не отдельного индивида (структуру его природы, сущности, например): они призваны отразить структуру социального организма (социума), т. е. совокупного общественного человека. Вот почему аргументация к человеку при сравнении этих схем теряет смысл (как практический, так и идеологический).
Мы привели для сравнения две схемы структуры социума с целью не просто вскрыть ограниченность одной и преимущества другой, но и высветить все то рациональное из социологического наследия, что может быть использовано при переходе к многомерному видению истории.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.filreferat.ru
Содержание статьи
САРТР, ЖАН ПОЛЬ (Sartre, Jean-Paul) (1905–1980), французский философ, писатель, драматург и эссеист. Родился в Париже 21 июня 1905. Окончил Высшую нормальную школу в 1929 и последующие десять лет посвятил преподаванию философии в различных лицеях Франции, а также путешествиям и учебе в Европе. Его ранние работы – это собственно философские исследования. В 1938 он опубликовал свой первый роман Тошнота (La Nausée ), а в следующем году выпустил книгу небольших рассказов под названием Стена (Le Mur ). Во время Второй мировой войны Сартр провел девять месяцев в лагере для военнопленных. Стал активным участником Сопротивления, писал для подпольных изданий. Во время оккупации опубликовал свой главный философский труд – Бытие и ничто (L"Être et le néant , 1943). Успехом пользовались его пьесы Мухи (Les Mouches , 1943), развитие темы Ореста, и За запертой дверью (Huis clos , 1944), действие которой происходит в аду.
Признанный лидер экзистенциалистского движения, Сартр стал наиболее заметным и обсуждаемым автором в послевоенной Франции. Вместе с Симоной де Бовуар и Морисом Мерло-Понти он основал журнал «Новые времена» («Les Temps modernes»). Начиная с 1947 Сартр регулярно публиковал отдельные тома своих публицистических и литературно-критических очерков под названием Ситуации (Situations ). Среди его литературных произведений наиболее известны – Дороги свободы (Les chemins de la liberté , 3 vols, 1945–1949); пьесы Мертвые без погребения (Morts sans sépulture , 1946), Почтительная потаскушка (La Putain respectueuse , 1946) и Грязные руки (Le Mains sales , 1948).
В 1950-е годы Сартр сотрудничал с Французской коммунистической партией. Сартр выступил с осуждением советского вторжения в Венгрию в 1956 и Чехословакию в 1968. В начале 1970-х годов последовательный радикализм Сартра проявился в том, что он стал редактором запрещенной во Франции маоистской газеты, а также принял участие в нескольких маоистских уличных демонстрациях.
К числу поздних работ Сартра относятся Затворники Альтоны (Les Séquestrés d"Altona , 1960); философский труд Критика диалектического разума (Critique de la raison dialectique , 1960); Слова (Les Mots , 1964), первый том его автобиографии; Троянки (Les Troyannes , 1968), по мотивам трагедии Еврипида; критика сталинизма – Призрак Сталина (Le fantôme de Staline , 1965) и В семье не без урода. Густав Флобер (1821–1857 ) (L"Idiot de la famille, Gustave Flaubert (1821–1857 ), 3 vols, 1971–1972) – биография и критика Флобера на основании как марксистского, так и психологического подхода. В 1964 Сартр отказался от Нобелевской премии по литературе, заявив, что не хотел бы ставить под сомнение свою независимость.
Экзистенциализм.
Термин «экзистенциализм» применяют и к философии более ранних мыслителей, таких, как Кьеркегор или Хайдеггер, однако именно благодаря Сартру этот термин приобрел известность. Сартра интересовала не метафизика, а феноменология. Человек сознает, что лишь он один во Вселенной наделен свободой. Это означает, что только для него «существование предшествует сущности», т.е. он всегда свободен стать иным, чем был. Человек всецело ответствен за то, чем является в каждый момент, ни его прошлое, ни его т.н. «природа» не предопределяют принимаемых им решений. Общее впечатление случайности, произвольности человеческого существования рождает беспокойство, озабоченность. Чтобы избежать этого, большинство людей отказываются от «аутентичной», подлинной жизни, которая требует постоянного подтверждения свободы выбора, они предпочитают суррогат веры. Это возможно, говорит Сартр, поскольку человек придает смысл бессмысленной Вселенной, а также окружающим его людям, так что индивид, который хочет отказаться от собственной свободы, играет «роль», самим ли им выбранную или навязанную другими. И наоборот, действительно свободный человек должен выражать свою свободу посредством собственного сознательного действия.
Мощным диссонансом оптимизму просветителейXVIII в. прозвучала критика культурных основ человеческого общества. Вдохновителем этой критики стал Жан-Жак Руссо (1712-1778).
В основе концепции культуры Руссо лежат следующие идеи:
1.Современная цивилизация (то есть культура) - плод и источник неравенства. И это потому, что наука и искусство «обязаны своим происхождением нашим порокам».
2. Общественный прогресс имеет место, но он глубоко противоречив и не идеален. Развитие просвещения не тождественно увеличению человеческой мудрости.
Идея Руссо о противоречивости прогресса связана с начавшимся в социальной философии осознанием отчуждения. Отчуждение - социальный процесс, характеризующийся превращением деятельности человека и ее результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним и враждебную ему. Объективное развитие общества и интересы индивидов не совпадают. Поступая в распоряжение общества, научные изобретения и художественные произведения превращаются в средства социального прогресса.
3. Природа отчуждения и механизм ее развития обусловлены исторически возникающим разрывом между подлинной пользой и искаженными личными интересами людей, который ведет к отчуждению правителей от их подданных и потребностей государства. Кроме этого политического отчуждения, Руссо указывает на отчуждение социально-экономическое (частная собственность порождает социальное зло), моральное (стремясь жить лучше, люди ввергают себя в нравственное оскудение), психологическое (по мере развития общества людьми овладевает чувство одиночества) и общекультурное (лживость и фальшь проникают в искусство, науку и отношения между людьми).
4. Развивается моральное оскудение. На смену естественному эгоизму приходит извращенная страсть самолюбия тщеславного, властолюбивого и кровожадного.
«Дикарь живет в себе самом, а человек общежительный всегда вне самого себя; он может жить лишь во мнении других; и одно только это мнение дает ему, так сказать, ощущение его бытия... Все сводится к внешности, все становится деланным и притворным, и честь, и дружба, и добродетель, а часто и самые пороки, так как люди открыли, в конце концов, тайну выдавать и их за особые достоинства... Мы имеем теперь, несмотря на всю нашу философию, гуманность и воспитанность, несмотря на все наши высокие принципы, одну только обманчивую и пустую внешность, честь без добродетели, разум без мудрости и удовольствие без счастья... Одно только общество и порождаемое им неравенство так изменили и извратили все наши естественные склонности».
5. Моральное оскудение перерастает в опустошенность личности. Чувствуя себя двояким - и свободным и рабом одновременно, - человек пытается возвратиться к себе, к природе, но в условиях извращенной цивилизации это невозможно
6. Всеобщий «разлом» культуры как кульминация отчуждения.
Это та картина, которая поразила одного из героев «Новой Элоизы», когда он приехал в Париж: поляризация роскоши и нищеты, показной блеск и ставка на внешней престиж, ложь и обман на каждом шагу, бездушность искусства и всеобщая утрата искренности. В «обширной пустыне» французской столицы люди «становятся иными, чем они есть на самом деле, и общество придает им, так сказать, сущность, несходную с их сущностью».
7. Призыв «возвратиться к истокам», бежать от всего социального, рассудочного к естественному сентиментально искреннему, устремиться от культуры к природе.
8. Грусть о прошлом не означает буквально возврат назад, к тому первобытному состоянию, когда у людей не было ни наук, ни искусств. Идеал лежит в будущем. Это будущее должно возродить ряд черт прошлого «естественного состояния».
9. Признаки естественного состояния - люди равны в имущественном отношении, политическая жизнь отсутствует; люди свободны, не имеют узаконенной частной собственности и живут независимо друг от друга. Они либо совершенно взаимообособленны, либо собираются, без взаимных обязательств, в «свободные союзы». Возрождение прошлого и должно состоять в натурализации культуры, гарантирующей людям счастье.
По сартру: Наука - это стихия человеческой активности и свободы. Французский философ Ж.-П. Сартр неоднократно подчеркивал мысль о том, что человек должен быть свободным для того, чтобы этой свободой «сделать себя». Добавим, что не только себя, но и свое дело. Вместе с тем научная деятельность, как и всякая другая, имеет определенные нравственные нормы, допускающие, что для ученого в его научном поиске является приемлемым, а что нет.
Культура ничего и никого не спасает, да и не оправдывает. Но она - создание человека: он себя проецирует в нее, узнает в ней себя; только в этом критическом зеркале видит он свой облик". Вообще, слово "проекция"-одно из наиболее любимых у Сартра, невольно оно становится таковым и у тех, кто сталкивается с точкой зрения Ж.-П.Сартра. Согласно теории о том, что существование предшествует сущности, человек, по Сартру, становится человеком после того, как сделает себя сам. Человек - это проект. Человек проецирует себя в будущее.
48. Смысл человеческого бытия. Проблема свободы
Как писал французский философ-экзистенциалист А. Камю, есть только один фундаментальный философский вопрос: стоит ли жизнь того, чтобы быть прожитой. Каждая философская система, обосновывая определенные ценности, предлагает свою версию ответа на вопрос о цели и смысле жизни. Проблема смысла жизни возникает из осознания человеком своей смертности. Человек – единственное существо, которое знает о границах своего существования. На фоне смерти ценность жизни и ответственность за нее осознаются еще более отчетливо. Философия не занимается умозрительным конструированием смысла жизни, но она обнаруживает эту проблему и предлагает спектр ее решений.
Все многообразие ответов на вопрос о смысле жизни можно объединить в две группы: религиозные и светские версии. Религия и религиозная философия связывают смысл индивидуального бытия с Богом, предлагая искать цель и оправдание жизни в потустороннем. Из обещания вечной жизни выводится абсолютность нравственных постулатов, поскольку их нарушение обрекает человека на вечные страдания. Религиозный смысл жизни заключается в служении Богу, выполнении религиозных заповедей, приготовлении к переходу в вечность. Земная жизнь сама по себе оказывается лишенной смысла. Она дана человеку в качестве испытания. Для того, кто выдержит испытание, уготовано бессмертие в потустороннем. Религиозная цель жизни – спасение бессмертной души.
Светская философия отрицает идею Бога, отказывается от поиска смысла в потустороннем, но при этом либо подчиняет индивидуальную жизнь надличностным, внечеловеческим целям, либо пытается обнаружить смысл в самой жизни. Например, смысл индивидуальной жизни может напрямую выводиться из общего исторического смысла и подчинять жизнь личности задачам общества. Такой ответ на вопрос о смысле жизни дают Платон, Г. Гегель, марксисты и др. С другой стороны, экзистенциалисты и персоналисты настаивают на первичности индивидуального бытия, ищут смысл жизни в ней самой. По мнению этих философов, человек сам хозяин своей судьбы, его сознание и воля позволяют обрести твердую основу без обращения к надличностным или потусторонним силам. Как выразил эту мысль А. Камю, «либо мы несвободны, и ответ за зло лежит на всемогущем Боге, либо мы свободны и ответственны, а Бог не всемогущ».
В экзистенциальной философии вопрос о смысле человеческого бытия становится одним из главных. Экзистенциализм не камуфлирует момент осознания человеком собственной смертности, выводя из него все особенности существования. Человек – временное, конечное существо, предназначенное к смерти. Смерть – граница любых начинаний, личность не должна убегать от сознания своей смертности, именно тогда у нее появляется шанс прожить осмысленную жизнь.
Многообразие интерпретаций темы смысла жизни свидетельствует, что окончательного ответа на этот вопрос не существует. Каждая эпоха или культура предлагают собственный идеал человека и совершенной жизни и формулируют свой ответ на вопрос о ее смысле и цели. Как только образец исчерпал себя, он неизбежно заменяется другим, появляется иная версия старой темы. Время смены культурных образцов – переходная эпоха – индивидуально переживается как эпоха неустойчивости и неустроенности, когда одновременно возможно все, но при этом нет никаких ясных целей, не на что опереться. Всё тлен, и не факт, что вы дочитаете до этого места=)
В целом ряде философских учений тема смысла жизни напрямую связывается с проблемой свободы. Современный человек стремится к свободе, эта ценность санкционирована нашей культурой в качестве фундаментальной. Порой, отрицая свободу на практике, западная цивилизация в мысли целиком ориентирована на нее. Сложность проблемы свободы можно выразить словами Г. Гегеля: «Ни об одной идее нельзя с таким полным правом сказать, что она неопределенна, многозначна, доступна величайшим недоразумениям и потому действительно им подвержена, как об идее свободы».
В философии, придерживающейся принципа детерминизма, свобода понимается как действие в соответствии со знанием необходимости. Свободна только субстанция, являющаяся причиной самой себя, все остальное в мире, в том числе и человек, ограничены в своей свободе.
По мнению философов-просветителей, свобода связана со способностью человека действовать в согласии с законами разума. Как писал Ш. Монтескье, «для того, чтобы пользоваться свободой, надо, чтобы каждый мог творить то, что он думает; для того, чтобы сохранить свободу, опять-таки надо, чтобы каждый мог творить то, что он думает».
Одной из наиболее развернутых концепций свободы является философия Н. Бердяева. В пику детерминистам Н. Бердяев считает, что объединять на каких-либо основаниях свободу и необходимость (природную или социальную) неприемлемо. Свобода не укоренена в бытии, она сама наряду с бытием выступает основой всего существующего. Свободу нельзя также отождествлять с выбором.
В философии экзистенциализма тема свободы становится центральной. Свобода – фундаментальная характеристика экзистенции (человеческого существования). По мнению Ж. П. Сартра, свобода есть безосновность, возведенная в ранг цели, противоположностью свободы является фатум, судьба. Свобода, по мнению Ж. П. Сартра, сопряжена с ответственностью. Выбирая ценности, человек тем самым утверждает их в качестве всеобщих. Отсюда тревога за будущее человечества. Как пишет Ж. П. Сартр, «человек сам себя выбирает» и «носит в себе последствия своей свободы».
Человек может забыть о свободе или бежать от нее. Феномен «бегства от свободы» описал Э. Фромм. Свобода налагает определенные обязательства, она сопряжена с трудностями и одиночеством, поэтому человек часто не хочет быть свободным. Бегство от свободы выражается в том, что современный человек действует ради успеха, власти, денег, но только не ради самого себя и своей свободы. Он бежит от свободы в царство суррогатов, а его подлинная личность заменяется псевдо-личностью. Свобода реализуется через выбор, но выбор – лишь предпосылка свободы. Выбирая суррогаты, человек не обретает свободы, но, напротив, удаляется от нее.
Западная философия центрирована на идее свободы, при этом свобода по-прежнему остается величайшей проблемой. Хотя образ человека, задаваемый культурой, противоположен тому, во что на протяжении XX столетия превращала его социальная практика, в философии он предстает как творец самого себя, маленький бог в собственном мире. Именно такой гуманистический взгляд на самого себя определяет самопереживание человека нового века.
